— Ой, — сказал Немо. Ощущение было такое, будто весь рот забит склизкой ватой.
Клинити взглянула на него и раздвинула губы: десны у нее были красные, непомерно распухшие. Немо едва не попятился, потом сообразил, что его десны, вероятно, выглядят не менее отталкивающе. Он тронул их пальцем; они болезненно пружинили.
— Годится, — сказал он.
Речь получалась невнятной, невразумительной, как будто он затолкал в рот целый брикет мороженого.
— Угу, — согласилась Клинити. — Полфафа пфодефшитша.
Немо кивнул, как будто понял, что она сказала.
Они перешли улицу, открыли дверь и поднялись по лестнице. За второй дверью оказалась просторная приемная. Человек пять пациентов сидели в креслах и листали журналы. Все как один подняли глаза на Немо и Клинити и тут же снова уткнулись в печатную продукцию.
Сердце у Немо трепетало, словно конфетный фантик, попавший в спицы велосипеда.
Клинити казалась совершенно спокойной. Она подошла к стойке, за которой стояла плечистая стоматологическая медсестра в белом халате. Немо не отставал.
Медсестра с нескрываемым презрением оглядела обоих. В том, как она спросила: «Чем могу быть полезной?», звучала глубочайшая ирония и полное нежелание быть полезной.
— У наш дешны, — сказала Клинити, указывая на свой рот.
— Десны. Да, вижу, — ответила медсестра. — У вас обоих острый случай. Никогда не видела такого пародонтоза. Это даже не пародонтоз, а пародонтозище. А зубного камня-то! Хватит замостить дорогу от Лондона до Эдинбурга! — Она хихикнула, как будто зрелище доставляет ей удовольствие. Возможно, так оно и было.
— Мы бы хотели, — продолжила Клинити, — как мошно шкоее попаш к фачу.
— Простите?
— По-па-шш-к-ф-ха-чу, — выговорила Клинити, преодолевая слова, как босоногая купальщица — полоску острых камней на пляже.
— К врачу? Ясно. Сейчас выясню, сможет ли доктор вас принять. Я так понимаю, вы знаменитости? В этой клинике лечатся только знаменитости.
— Шамо шобой, — сказала Клинити. — Я — эштаадная певиша.
— Что-что?
— Певиша. Эштфадная. Ошен фнаменитая.
— Ясно. А вы?
— Э... — сказал Немо, озираясь, — я фаботаю на фифвовом фадио.
Медсестра посмотрела на него долгим внимательным взглядом, но наконец кивнула.
— Ладно, — сказала она, созерцая их полиэтиленовые или полиуретановые наряды. — Одеты вы точно как знаменитости. Подождите минутку. — Она отперла боковую дверь и вышла в коридор, тщательно захлопнув за собой защелку.
Немо обернулся и увидел, что все ожидающие в приемной на них смотрят. Коллективным английским чутьем они поняли, что кто-то пытается прорваться вне очереди. В макматричной Англии, как в доброй старой Англии, по которой ее воссоздали, проскочить без очереди оставалось вторым по тяжести преступлением против неписаного общественного кодекса — немногим лучше, чем пролезть вперед монарха на коронационном шествии.
Немо широко улыбнулся.
Все как один снова уткнулись в журналы.
В углу приемной стоял длинный аквариум. Даже золотые рыбки, казалось, смотрели на Немо, расплющив о стекло свои рыбьи носы. За аквариумом на стене красовались фотообои с изображением сиднейского оперного театра, настолько реалистичные, что Немо поначалу принял их за окно. Разумеется, он никак не мог видеть сиднейский оперный театр из окна этой клиники, но все-таки обои были жутко натуралистические.
— Немо, — сказала Клинити, пытаясь говорить как можно медленнее и четче. — Пока мы не фошли.
— А? — спросил Немо.
— Ты понимает, фто нам придетша дватша?
— Фто?
— Понимает, фто нам надо будет дватша?
— А?
Клинити шире открыла рот и попыталась произнести как можно отчетливее:
— Дгха-а-атш-ша.
— Дватша, — догадался Немо. — Да.
— Ты готов дватша с адептами?
— Клинити, — сказал Немо, — я долшен кое-фто тебе шкашать. Я не шаконшил... — он сделал паузу и продолжил, с трудом ворочая раздутыми деснами, — обушение ш Иудой.
— Шушишь, — ужаснулась Клинити.
— Не ушпел, — признался Немо.
— Ты не умеешь дватша?!
— Я умею таншефаш, — с надеждой сказал Немо, — до дваки мы так и не добвалишь.
Клинити оскалилась: вышло особенно устрашающе из-за воспаленного вида ее десен.
Открылась дверь. Вернулась медсестра.
— Сюда, пожалуйста, — сказала она. Пациенты в приемной издали коллективный вздох возмущения. Клинити лихорадочно обернулась к выходу, потому взяла себя в руки и шагнула вслед за сестрой.
Они прошли по длинному коридору мимо нескольких лиловых дверей. Из-за одной доносилось загробное гудение бормашины. Немо передернуло.