Ах, отец! И с чего бы, хотя уже скоро пора на пенсию, тебя понесло вступать в ряды КПСС. Ты вдруг поверил в магическую силу XXII съезда, поверил, что коммунисты станут иными, что изменится их хищная природа. Во многом такой дальновидный, ты, проявляя здесь роковую близорукость, поучал меня: «Надо идти в партию, чтобы очистить авгиевы конюшни». Вот и очистил.
Мало тебе было лаборатории. Ты еще взвалил на себя изучение классиков марксизма-ленинизма и должность председателя месткома института. А тут началось распределение жилплощади в только что отстроенном доме.
И как всегда, партийные товарищи, не рядовые безгласные члены, а горластые функционеры, уже имевшие однокомнатные или двухкомнатные квартиры, потребовали больших. Пусть рабочие и техники еще поживут в коммуналках, поютятся в подвалах — ничего с ними не станется. Удовлетворите сначала нас, ценные кадры.
Я-то тебя хорошо понимаю. Я и сам бы их послал к чертовой матери! Но зачем же после этого подавать заявление о приеме в партию? О, как на тебя накинулась свора! «Почему вы в сорок втором году уехали из Баку?»
«Не уехал, а был сослан». «Сейчас все на сталинское время сваливают. Где у вас доказательства?» И ты писал письма в Баку: «Поднимите архивы». И ты обращался в Москву к министру нефтяной промышленности: «Пришлите справку». И ждал ответов. По институту же расползался подлый слух: «Его никто из Баку не гнал… Он скрытно бежал, чтобы не попасть в армию». И твое без того подорванное сердце не выдержало. И конец. И я должен был из-за мамы терпеть и молча смотреть на лживо-скорбные физиономии твоих убийц, на то, как руками, писавшими тебе анонимные гнусные письма, а на тебя доносы, они поднимали гроб с твоим телом.
За смертью отца незаметно прошел для меня октябрьский переворот — снятие Хрущева. Будучи в Тбилиси, я услышал об этом накануне официального сообщения. В нашей сверхсекретной стране тайное отчего-то становится явным быстрее, чем где бы то ни было. Я подбегал к танцующим от радости прямо на центральной площади грузинам (турнули-то негодяя, развенчавшего Сталина!) и спрашивал:
«Откуда вам об этом известно?» Они смеялись:
«От Би-Би-Си!» Смех смехом, а в конце шестидесятых годов узбекский поэт Тайзулаев мне говорит:
«Би-Би-Си все знает». Шучу: «Би-Би-Си не КГБ».
— Правда! Правда! — И рассказывает: В прошлом году в Чирчике милиционеры кого-то ухлопали и население взбунтовалось. Милицию взяли штурмом, всех там перебили, райком партии захватили, повредили междугороднюю телефонную связь. За пределами города никто ни о чем не догадывался. Вдруг передача Би-Би-Си о восстании в Чирчике! После нее и направили туда танки.
Нет, не случаен анекдот:
«В ЦК секретнейшее совещание с участием ученых. Некий профессор просит разрешения выйти в туалет. Не позволяют. Снова просит. И вновь не позволяют. Открывается дверь, и входит уборщица с ночным горшком. «Вы куда?!» — бросаются к ней стражи. А она: «Би-Би-Си передало, что тут профессор один по малой нужде хочет».
Однако Би-Би-Си или не Би-Би-Си поведало о свержении Хрущева, а было ясно, что свалили его сталинисты, и могло повернуться по-всякому. Оно и повернулось, но не сразу. Вначале новые правители останавливали рвавшегося к власти секретаря ЦК Александра Шелепина, которого в народе не зря прозвали Железным Шуриком. Шепотом разносилось, что он мостит себе дорогу к — трону, повсюду рассаживает своих людей. Министр КГБ — его единомышленник Семичастный, во главе ТАССа — его человек Горюнов, первый секретарь московского горкома партии — его сторонник Егорычев. И все они стоят на том, что распустилась страна, что кое-кому не мешает по-сталински обрубить крылья. Из уст в уста передавался рецепт Шелепина-Семичастного: «Дайте мне арестовать в Москве тысячу интеллигентов, и я покончу с инакомыслием!»
С ним жаждали покончить и сочувствующие шелепинским идеям комсомольские вожди. Мой приятель-математик Юра Григорьев, учившийся тогда в аспирантуре при институте философии, занимался социологическими проблемами. В горкоме комсомола подготовили какие-то нужные ему для исследования анкеты. Взял он их у инструктора Скурлатова, а дома обнаружил, что нечаянно прихватил и составленную тем же Скурлатовым брошюру, которая предназначалась для низовых комсомольских организаций с целью оживления их работы. Как же намечалось ее оживить? Фантазия у Скурлатова и его хозяев была богатой: тут и создание комсомольских военизированных оперативных отрядов для подавления диссидентов, и усиление бдительности в рядах молодежи для раскрытия чуждых элементов, и борьба с распутными нравами, занесенными с Запада. Что, например, делать с девушками, которые вступают в половую связь до замужества, если на них не действуют ни упреки, ни увещевания? Инструктор и подсказывает: ловить их, обмазывать дегтем и водить по улицам.