А потом соревнуются два хора — Восточной и Западной Грузии. Первый звучит похуже.
— Что же ты меня подвел? — укоризненно улыбается Сталин седому как лунь главе незадачливого хора, когда-то (вот совпадение!) обучавшему пению в духовной семинарии юного Иосифа Джугашвили.
— А что я могу сделать? — защищается старик. — Лучшие мои солисты в тюрьме.
Сталин недовольно морщится, и тут же над ним угодливо склоняется Берия и что-то шепчет на ухо.
— Брось, Лаврентий! — по-грузински восклицает Сталин. — Какие враги народа? Им ведь за сто перевалило!
— И резко:
— Освободить и завтра же доставить в Москву!
Встали из-за столов. Откуда-то сверху оркестр грянул вальс.
— Пригласи Тамару Церетели! — приказывает Сталин Молотову.
— Иосиф Виссарионович, я же не танцую!
— Пригласи!..
И Молотов, деревянно переставляя ноги, покорно выполняет партийное поручение.
Гремит украинский гопак.
— Пляши! — поворачивается Сталин к Буденному.
— Иосиф Виссарионович!
— Пляши!
И пошел вприсядку кавалерийский маршал, как молоденький солдатик. А Сталин, усмехаясь в гуталиновые усы, направляется к выходу. Штатские оттесняют артистов от любимого. Он прощается, машет рукой, добрый, гениальный, величайший из великих.
На XX съезде партии в 1956 году Хрущев выступил с речью против Сталина, от которой волнами пошли слухи. До этого я мало интересовался политическими событиями. Но антисталинские откровения нового владыки заставили меня крепко задуматься. Пребывая в полном неведении о страшных событиях прошлого, я с восхищением слушал и читал о славных деяниях Сталина в годы революции, гражданской и Отечественной войны, мирного строительства, а также о разгроме бандитов-троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев. Сталин — гениальный организатор! Сталин — гениальный философ! Сталин — гениальный полководец!
И тем неожиданней прозвучала речь Хрущева, зачитанная нам на партийно-комсомольском собрании. Слушатели выходили из зала ошеломленные. У меня сразу же возник вопрос: почему о преступлениях Сталина, о его невежестве в военном деле и вообще о том, что он вовсе не величайший вождь и учитель, молчали при его жизни? Казалось несправедливым, что живого превозносили, а мертвого попирают ногами. Прибежав в общежитие, я в знак протеста вывесил над кроватью портрет Сталина. И сразу же в комнате вспыхнула драка между сдержанным дотоле студентом-венгром, стремившимся сорвать «эту дрянь», и студентом-албанцем, который солидаризовался со мной.
Бросился к родственникам, уже на лестнице услышал смех и радостные восклицания — все ликовали. Кричу тете:
— Почему же от меня все скрывали?!
— Потому, что у тебя длинный язык, — смеется она в ответ. — А мне вовсе не хотелось вновь очутиться в лагере, да еще вместе с тобой.
Но однажды обманутый, я отказывался верить газетам и новым руководителям, я хотел убедиться, что они не лгут. Поехал в университет, где учился мой уфимский приятель Ильясов. Оказалось, что им зачитывали то же самое, заставляли верить на слово. Но в Университете нашлись смельчаки, которые своеобразно откликнулись на решения XX съезда — выпустили стенгазету «Ленин и Троцкий — вожди революции». Разразился скандал. Газету сорвали. Я же сделал для себя вывод: существуют люди, не только поверившие Хрущеву, но знающие гораздо больше сказанного. Вскоре произошли венгерские и тбилисские события. Я видел, как наши студенты-венгры с надеждой прислушивались к радиопередачам и как их лица сначала мрачнели, а потом стали горькими и замкнутыми. Пытался расспрашивать их, но они молчали. Лишь один с затаенной ненавистью прошептал: «В колонии вновь спокойно». О венгерских событиях знают все. Тбилисские же — гораздо менее известны.
День смерти Сталина отмечался в Грузии ежегодными траурными митингами, собраниями, становился как бы днем национальной скорби. Удар по Сталину, нанесенный Хрущевым, обывательская масса и большинство учащейся молодежи восприняли как антигрузинское выступление. Рассуждали так: сначала расстреляли Берию, потом перевели Тбилиси с первого на второй пояс снабжения (в СССР существуют так называемые пояса снабжения продуктами питания. К примеру, Москва, где бывает много иностранцев, которым необходимо пустить пыль в глаза, относится вообще к особому поясу. К первому принадлежат Ленинград, Киев, Сочи и еще несколько крупных городов. Рыбешка помельче перебивается кое-как на втором, третьем и прочих поясах), и, наконец, разоблачили Сталина, то есть последовательно осуществляют политику, направленную против Грузии. В целом народ относился к Сталину как к национальному герою. Один из моих знакомых, тбилисский метростроевец, объяснил: