— Так. А теперь мы подходим к самому важному вопросу. Видели ли вы когда-нибудь раньше тот револьвер, который нашли у вас в гардеробе?
— Никогда в жизни.
— Когда он был найден?
— На следующее утро при обыске
— Между вашими платьями?
— Да, на дне гардероба между моими платьями.
— Вы ничего не можете сообщить, давно ли, по вашему мнению, он был положен туда?
— Утром этого дня его не было.
— Почему вы это знаете?
— Я в то утро доставала свои платья.
— Вполне достаточно. Ясно, что кто-то вошел в вашу комнату и положил его туда, чтобы навлечь на вас подозрение.
— Вполне возможно.
— Но когда это было сделано?
— Или во время обеда или в то время, как я занималась с детьми в классной комнате.
— Где вы и нашли записку?
— Да. Я занималась с детьми все утро.
— Благодарю вас, мисс Дунбар… Не можете ли сообщить еще что-нибудь?
— Кажется, больше ничего.
— Я нашел свежий след от сильного удара чем-то тяжелым на каменных перилах моста, как раз против тела… Что вы думаете по этому поводу?
— Простая случайность, совпадение…
— Во всяком случае, совпадение странное. Почему тогда этот значок появился именно здесь и именно во время трагедии?.. Кто нанес этот удар? И чем? Нужна была большая сила или тяжесть, чтобы…
Холмс внезапно умолк. Его худое бледное лицо внезапно озарилось тем выражением, которое мне, как хорошо знавшему Холмса, говорило, что наступила одна из тех минут, когда его долгая упорная работа мозга приводит к гениальным результатам.
Так ясно было, что ему пришла какая-то блестящая мысль, что мы все не смели прервать молчания и сидели, адвокат, заключенная и я. с любопытством наблюдая внешние проявления работы его гениального ума взблеске глаз и подергивании лица. Вдруг он вскочил, весь дрожа от сильного нервного подъема, с блестящими глазами…
— Едем, Ватсон, едем, — закричал он.
— В чем дело, м-р Холмс? — воскликнула мисс Дунбар…
— Ничего, не бойтесь теперь, мисс… Я вас извещу обо всем, м-р Куммингс. С помощью богини правосудия я дам вам случай прогреметь на всю Англию. Завтра утром, мисс Дунбар, надеюсь сообщить вам кой-какие новости, а пока удовольствуйтесь только моим словом, что завеса, скрывающая от пас правду, приподнимается, и я надеюсь, что свет истины вскоре разгонит тучи, нависшие над вами.
От Винчестера до Тор-Плэс недалеко, но это разстояние нам показалось безконечным. Я горел нетерпением узнать все, а Холмс волновался, и то погружался в глубокую задумчивость, то нервно барабанил по стеклу тонкими пальцами. Он, видимо, был тоже взволнован.
Оставалось каких-нибудь 10 минут езды, когда Холмс, повернулся ко мне (мы занимали двухместное купе), положил руку мне на колено и посмотрел мне в глаза. В его глазах светился веселый огонек, показатель хорошего настроения.
— Ватсон, — сказал он — мне помнится, что вы, уходя из дому, захватили с собою револьвер.
Я знал, что, когда Холмс сильно увлечен каким-нибудь делом, он всегда забывает дома свое оружие, так что часто мой револьвер бывал верным другом нам обоим; я ему напомнил об этом.
— Да, да, я иногда бываю немного рассеян и забываю об этих пустяках… Он у вас с собою?
Я вынул из заднего кармана свой маленький револьвер, с успехом умещающийся на ладони, но вполне надежный в случае опасности. Холмс открыл барабан, вынул все заряды и взвесил его на ладони.
— Тяжелый, очень тяжелый, — заметил оп, — Наверно очень оттягивает ваш карман, Ватсон…
— Зато довольно верно бьет…
— Знаете, Ватсон, я думаю что ваш револьвер будет иметь весьма близкое отношение к тайне, которую нам нужно разгадать
— Вы шутите, Холмс…
— Нет. Ватсон, я чертовски серьезен. Нам предстоит только одно маленькое испытание Если оно увенчается успехом, все станет ясно. А испытание это зависит от поведения вашего пистолетика. Я выбрасываю один патрон; теперь вставляю обратно остальные пять и опускаю предохранитель… Так!
Я совершенно не понимал, что он хочет делать, а он не посвящал меня в свои планы.
Мы вышли на маленькой станции, наняли экипаж и, через четверть часа, подъехали к дому нашего приятеля-сержанта.
— Нашли что-нибудь, м-р Холмс? — взволновался он.
— Все зависит от поведения револьвера доктора Ватсона. — ответил Холмс, — ну-с, охранитель порядка, раздобудьте-ка ярдов двадцать бичевки.
В деревенской лавке мы нашли моток толстого шнура.
— Больше ничего и не надо. — казал Холмс, — теперь, если вам угодно, отправимся к мосту, и я думаю, что эта прогулка будет вообще последней по этому делу.