— Я покойник! — простонал я в полном унынии.
— Это не оправдание! — заявил председатель. — Славно было бы, если бы покойники, и к тому же прусские покойники, могли безнаказанно совершать разные проступки! Напротив, именно покойники обязаны к совершенно мирному и нравственному поведению; в известной степени они должны служить для живых светлым примером всех гражданских добродетелей. Как покойному пруссаку, вам должно быть известно изречение, что покой — есть первейший долг гражданина. И это прежде всего касается так называемых покойников. Совершенно неслыханное дело, чтобы против этого восставал скончавшийся индивидуум; откровенно должен сказать, что в моей долголетней практике подобные случаи вообще не встречались! — Подвергались ли вы судебным наказаниям?
— Да, — сознался я, — семнадцать раз. За оскорбление личности, за дуэль, за распространение непристойной литературы… — А кроме того, за все проступки, в которых я сейчас обвиняюсь.
— Значит, рецидивист! — подчеркнул он. — И вы все еще, невидимому, не хотите утихомириться?
— Я всегда был невиновен! — пролепетал я.
— Всегда невиновен!.. — издевался судья. — Воображаю… — А теперь, сознаетесь вы в содеянных проступках? Или хотите, чтоб я выслушал свидетелей?
Тут меня взорвало:
— Мне решительно все равно, оставьте меня в покое! Я покойник, а вы дурак, и все ваши свидетели тоже дураки!..
Председатель чуть не задохнулся; но прежде, чем он раскрыл рот, поднялся прокурор:
— Я предлагаю, в виду несомненного расстройства душевного состояния обвиняемого, заключить его на шесть недель в уездный дом для умалишенных!
Тогда вперед поспешно вышел советник медицины, директор упомянутого учреждения, и заявил:
— Уездное богоугодное заведение при существующих обстоятельствах вынуждено отклонить заключение обвиняемого на шестинедельный срок; я вообще не могу взять на себя ручательства… что он этот срок выдержит!..
Наступила небольшая пауза; один из шеффенов спросил:
— Да — но что же нам с ним делать?
— Мы подвергнем его денежному взысканию! — сказал судья.
— Это вам не поможет, — заметил я, — я умер, и так же мало располагаю деньгами, как и при жизни. Последнюю свою наличность я израсходовал на достойное человека погребение!
Начальник Красных Самокатчиков отвесил мне поклон.
— В таком случае, в виду его несостоятельности, его нужно посадить в тюрьму! — вставил прокурор.
— Но тюремное управление так же не примет покойника, как и богоугодное заведение. — заметил судья. Он был в полном отчаянии.
Я уже готов был торжествовать, как вдруг вперед вылез велеречивый пастор.
— Позвольте мне. господа, внести скромное предложение, — проговорил он. — Я думаю, лучше всего будет, если мы возьмем труп господина обвиняемого… и предадим его христианскому погребению…
— Я не хочу быть погребенным но христиански! — дико завопил я.
Но пастор не обращал на меня внимания.
— Стало быть, по-христиански, и как доброго гражданина, — продолжал он. — Я полагаю, что таким манером мы явим всем благомыслящим людям милость и достоинство суда в правильном свете, а с другой стороны это подействует, как наказание на заблуждающийся, к сожалению, дух господина обвиняемого. Кроме того, мы получим, я думаю, гарантию, что покойник. преданный земле таким способом, впредь будет вести себя тихо и смирно, и таким образам не подаст больше повода властям предержащим к дальнейшему вмешательству…
— Очень хорошо! Очень хорошо! — кивал господни председатель. Закивал прокурор, закивали оба шеффена — все кивали.
Я кричал, бесновался. в отчаянии обращался к господину обер-самокатчику. Но он нажимал плечами.
— Мне очень жаль, — сказал он, но нам заплачено только за два часа, и они уже истекли. Красные Самокатчики устраивают все — это наш первейший деловой принцип— но только за плату!
Никто не пожалел меня.
Я сопротивлялся, сколько мог, но меня скоро одолели. Меня положили в черный гроб и понесли вон. И пастор держал надо мною — бесплатно — надгробную речь. Я не знаю, что он именно говорил, я заткнул себе уши…
Грубая сила победила… Чти толку мне от того, что я трижды переворачиваюсь в гробу, когда мимо проходит прокурор или судья?..
ЧЕТВЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ
Серия рассказов Эд. Уоллеса