Ночью к кургану приходил волк и выл протяжно и тоскливо. Волчий вой нагонял на китайца тоску. Лю-Син, лежа под своим брезентом, шептал заклинания против злых духов и невольно вспоминал родину и благодатную долину Голубой реки.
Доктор Курц брал ружье, выходил из палатки и, не целясь, стрелял в темноту. Волк уходил, но на следующую ночь приходил снова.
Отряд газовой экспедиции разбил свой стан. Десять фургонов, нагруженных железными баллонами с хлором, расположились полукругом в двухстах метрах от палатки Курна.
— По нашим сведениям, — сказал доктору Курну техник газового отряда, — ваша лаборатория находится как раз в центре района, занятого чумными сусликами. Именно отсюда мы и начнем нашу работу, — и, заметив недовольное выражение на лице доктора, техник добавил — Но вы доктор, не беспокойтесь, мы пока-что оставим некоторое количество сусликов для ваших научных исследований.
На другой день, едва только первые лучи солнца позолотили степь, отряд газовой экспедиции приступил к работе. Десять баллонов с хлором выстроились в некотором расстоянии от кургана.
— Начинай! — скомандовал техник. Отряд двинулся вперед.
Двое рабочих переносили баллон с места на место, старательно выискивая сусличьи норы.
Тонкий резиновый рукав соединял баллон с небольшим металлическим диском. Зоркий, наметанный глаз рабочего заметил черное отверстие сусличной норы. Метнулся гибкий рукав и металлический диск закрыл нору. Короткий поворот крана — и струя ядовитого газа наполнила подземное жилище грызуна.
Медленно двигаются по равнине черные точки, шаг за шагом, аршин за аршином, очищая от сусликов степь. Точки то исчезают, то снова появляются на гребне невысоких курганов, тянущихся к северу.
Работы прекращаются, когда солнце стоит над головой. Зноем дышит раскаленный воздух и самая земля струит огненный жар.
Обливаясь потом, едва волоча усталые ноги, возвращаются в стан рабочие. Теплая соленая вода из «копани» не освежает потрескавшихся губ и лишь вызывает еще большую жажду. В эти часы замирает все живое население степи. Уныло никнет к земле редкий ковыль и серебристая полынь. Юркие зеленые ящерицы прячутся в глубокие трещины, избороздившие высохшую землю. Даже змеи, свернувшись серебристыми спиралями, отдыхают в густых зарослях полыни. Стан погружается в дрему.
Рабочие забрались под натянутые на колья четыреугольные брезенты и забылись тяжелым сном. Верблюды легли на землю, подобрав под себя ноги, и дремлют, изредка шевеля безобразными губами.
Только один китаец Лю-Син не спит. Он сидит под соломенным навесом и, перебирая корешки каких то трав, тихонько тянет песню о белом цветке, красавице Чао-Сан.
Работа возобновлялась, когда солнце клонилось к западу и степь пробуждалась от полуденного сна. Опять двигались по степи черные точки, останавливались и снова шли, пока солнце не скрывалось за дальним курганом.
Вечером окрестности кургана оглашались веселыми песнями рабочих. Желтоватые пятна костров бросали в темноту снопы золотистых искр. С темного южного неба смотрели переливаясь бриллиантовые звезды. В траве глухо кричала одинокая степная птица. В полночь засыпал стан.
Только один караульный лежал у тлеющего костра и посасывал трубку, охраняя покой спящих…
Техник Ковалев проснулся, глухо закашлялся и схватился руками за грудь. Знакомый, удушающий запах хлора проник в легкие.
Страшная догадка промелькнула в ого мозгу и невольный холод пробежал по спине — протекли баллоны с хлором! Весь стан пришел в движение. В темноте, надрываясь, кашляли и стонали проснувшиеся люди. Отчаянно ревели верблюды. Опасность придала технику силы и быстроты движений. Стараясь не дышать, он бросился к боченку. Намочить в воде носовой платок — заняло всего секунду. Закрыв лицо мокрым платком, он бегом направился к обозу, где стояли приготовленные баллоны с газом. По дороге он сильно ударил кого-то головой и, не останавливаясь, побежал дальше.
Люди спросонья метались в темноте, обивая друг друга с ног и не зная, куда бежать от острого запаха газа, разрывающего их грудь глухим кашлем.
