Налитые кровью глаза Онгля злобно смотрели на Энгуса.
— Вам это не может повредить, зато даст вам возможность облагодетельствовать кого-нибудь. Я думаю, что даже у вас есть кто-нибудь, кому вы хотели бы оставить сто фунтов? Ведь, вы стоите лицом к лицу со смертью; надежды на спасение нет никакой; никакое запирательство вам не поможет. Но вы можете еще заработать сто фунтов, поговорив со мной немножко, прежде чем я вас передам полиции. У вас, ведь, кажется, есть где-то мать? — и перед смертью вам, наверно, захочется сделать ей что-нибудь приятное? Подумайте только, какая для вас сумма сто фунтов! Ей, верно, тяжело живется, может быть, она больна…
— Нет, кажется так с вами не договоришься. Попробуем иначе. Я думаю, что еще ни одному убийце не делали такого предложения. Человек в вашем положении должен был бы гордиться, что может оставить старухе матери кругленькую сумму.
Энгус недоумевал, почему вдруг изменилось выражение лица Онгля. Он все еще глядел затравленным зверем, но губы его точно дрогнули от лукавой усмешки. Энгус подозрительно оглянулся и сейчас же вскочил на ноги. Он поднял с пола револьвер, не спуская глаз с закутанной в платок головы, поднимавшейся в отверстие винтовой лестницы.
Это была женщина и при виде Энгуса она торопливо вылезла наверх. Маленькая, невзрачная фигурка, с таким худым и бледным лицом, что оно точно светилось во мраке. Она взволнованно пробежала мимо Энгуса и крикнула:
— Джим! Неужели ты попался! Ох!..
— Вы его, мать? — спросил Энгус, чувствуя глубокую жалость, но заграждая ей дорогу. — Если да, то ваш приход…
— Да, я его мать! — яростно крикнула она, угрожающим жестам запахиваясь платком. — И я никого не боюсь! О, Джим, как это случилось, как это случилось?..
— Бей его, мать! — хриплым от злобы голосом приказал Онгль.
— Господи! — в отчаянии разражаясь слезами, простонала женщина, — как же я могу его бить!..
— Конечно, вы не можете, — спокойно сказал ей Энгус. — Вам же было бы хуже. Рано или поздно его все равно поймали бы. Я тут втолковывал ему, как он мог бы раздобыть для вас сто фунтов, которые вам, конечно, пригодились бы. Что это у вас под платком? Еда?
— Да, — грубо ответила она, — что же, вы думаете, мать даст ему умереть с голоду?
— Бей его, дура! — закричал Онгль, — вырви у него револьвер! Чего ты зеваешь!
Она торопливо положила на коробку из-под чая краюху хлеба и жестянку с рыбными консервами, точно собираясь исполнить приказание сына. Но Энгус подошел к ней, грозя револьвером.
— Слушайте меня. — внушительно произнес он. — Хотя мне вас и жаль, но у сына вашего нет уже никакой надежды на спасение. Но он еще может помочь вам. Если он мне расскажет о себе всю правду, то издатель газеты, в которой я работаю, выплатит вам или тому, кого он укажет, сто фунтов. И деньги вы можете получить хоть завтра. Подумайте — сто фунтов!
Ее худое, бледное лицо оживилось, а в провалившихся глазах блеснул огонек надежды. — Сто фунтов! — задыхаясь, пробормотала она, — мне?!
— Да, — с увлечением подтвердил Энгус, — и ему это нисколько не повредит.
Она еще раз шопотом повторила сумму и вопросительно посмотрела на сына. Потом вдруг схватила банку с консервами и ударила ею соблазнителя.
Где-то, в полном мраке и молчании, Энгус пришел в себя. Состояние его было не из приятных. Голова мучительно ныла, члены были сведены судорогой, а в левом ребре чувствовалась острая боль. Он вспомнил все и зажег спичку.
Кругом не было ни души. Возле него лежала его веревка, разрезанная на мелкие куски, и банка с консервами.
С трудом двигаясь, спустился он по железной лестнице и, точно вор, прошмыгнул на темную узкую улицу.
Добравшись до редакции, он, едва волоча ноги, вошел в кабинет Джиббертса.
— Ну, что же! — взволнованно вскочил ему тот навстречу, — что случилось? Где вы были, Дикс?
— Я встретился с его матерью, — со слабой улыбкой, устало опускаясь на стул, сказал Энгус. — Я задел «материнскую струнку», Джиббертс, — и это отозвалось ударом банки с консервами.
Джиббертс бессильно сжал кулаки.
— Так это правда — вы его прозевали! — крикнул он вне себя. — Я догадался… Я боялся верить, когда мне телефонировали, что полицейская лодка выловила Онгля в реке. Господи, какая неудача!
— Выловили его… О!!
— Есть у вас хоть что-нибудь для печати?
— Ни одной строчки, — ответил Энгус, задумчиво улыбаясь, — я говорю вам, что там была его мать. Она предпочла дать сыну возможность спастись, чем получить сто фунтов. Дайте-ка вашу руку, попробуйте какая у меня здесь шишка!