Бусс насторожился. Все его существо охватила глухая тревога. Это ощущение являлось чем-то вроде шестого чувства и властно подчиняло себе все другие переживания.
Источник тепла глупо зарычал, сделав слабую попытку сбросить с себя голову Бусса. Бусс слегка приподнялся и открыл глаза. Огромный, лохматый, не то пес, не то волк жалобно заскулил и переполз на животе за спину Бусса.
Бусс, точно от толчка пружины, вскочил на ноги. Что-то больно ударило его по колену. Он схватился за колено рукой. На руке, прикрепленная к запястью широким сыромятным ремнем, болталась короткая, увесистая дубина. Вокруг, насколько хватал глаз, расстилалась слегка всхолмленная ледяная пустыня. У ног Бусса, тревожно поскуливая и как бы ища защиты, терся большой пес с трусливо поджатым хвостом.
Из углубления в снегу Бусс вылез на более возвышенное место. Он заметил, что с головы до ног закутан в звериные шкуры шерстью наружу. Пес следовал за ним и ласково лизал ему руку, с опаской посматривая вперед. Ободренный похлопыванием руки, он сделал большой скачек, затем низко пригнулся к оледенелому снегу и залаял свирепо и зло.
Бусс из-под руки осматривал линию горизонта, где ослепительно белая равнина сливалась с мутным, белесым небом. Какое-то еле-еле заметное, неопределенное пятно враскачку двигалось на них. Пес захлебывался от яростного лая. Бусс взвесил в руке дубину и принял оборонительную позу. Еще несколько секунд. Пятно остановилось в десяти шагах и зловеще вытянулось в вышину.
«Белый медведь!» Бусс инстинктивно попятился назад. Нежданый гость, на задних лапах, с глухим рычанием двигался на Бусса, широко расставив передние, как будто для дружеских объятий.
Бусс обеими руками приподнял тяжелую палицу и приготовился к удару.
Шагах в трех от Бусса узкая острая мордочка зверя раскрылась, как будто расплылась в широкую улыбку, на височках зашевелились от ветра седые клочки шерсти… Бусс задержал готовую опуститься дубину.
— Да ведь это профессор Эрстер! — мелькнуло у него в голове. — Бросьте ваши дурацкие шутки, — хотел крикнуть Бусс и даже раскрыл рот, но было уже поздно. Пес упругим прыжком вскочил на зверя и мертвой хваткой вцепился ему в загривок.
Палица Бусса с розмаха глубоко вошла в раскрытую пасть медведя. Раз-раз-раз — равномерно, с машинной отчетливостью опускалась страшная дубина. Белый снег вокруг расцветился алыми лучами крови. Еще момент — и зверь безмолвно осел под ноги Бусса. Пес с мордой, густо окрашенной в красное, победно и радостно залаял. Бусс, опираясь на дубину, поставил одну ногу на размочаленную голову зверя и снежную пустыню огласил торжествующий крик победителя:
— Э-о-э!
Уже несколько минут без перерыва Бусс слышал одно монотонное, надоедливое бормотание. Во всем существе было ощущение невыразимой скуки, полнейшего безразличия ко всему. Скоро ему стало казаться, будто это бормотание началось в незапамятные времена и никогда, никогда не кончится.
Бусс сделал нетерпеливое движение рукой. Бормотание прекратилось. Несмотря на воцарившуюся полнейшую тишину, Бусс чувствовал вокруг себя присутствие огромного скопища живых существ. Медленно, с видимым усилием, он приподнял веки глаз. Вокруг пронесся какой-то подавленный звук, похожий на отдаленный удар о скалы одинокой волны, или, как если бы миллионы человеческих грудей, долго и мучительно сдерживавшие дыхание, неожиданно с облегчением вздохнули.
Бусс широко раскрыл глаза и приподнялся на локотниках сиденья. Да, он сидел на чем-то, похожем на театральное кресло. Ему показалось сквозь полуопущенные веки, будто из-под его ног беззвучно выплеснулась огромная волна; волна прокатилась через лежащую перед ним площадь, разбилась о гигантские столбы, замыкавшее ее, и исчезла в тоннелях, наклонно выходящих на площадь. В следующее мгновение волна всколыхнулась снова и Бусс заметил, что это зыблемое море состоит из бесчисленного множества человеческих голов.
Живая масса беззвучно совершила коленопреклонение и снова поднялась.
Перед Буссом совсем не площадь, а бесконечный полукруглый зал, окаймленный тысячами блестящих колонн, поставленных слегка наклонно, сверху до низу обитых красноватым металлом, похожим на медь или бронзу.
Со своего места на возвышении Бусс видел шесть выходных галлерей, в конце которых голубели просветы не то неба, не то моря. С высоты зала спускался на цепях огромный золотой коршун с человеческим сердцем в когтях.