— Извините, гражданка, если мы несколько не покавалерски обошлись с вами… Что делать? Долг службы и все прочее…
Жбанков в минуты удачи не мог отказать себе в удовольствии скопировать своего божка — Шерлока Холмса. Поезд остановился у станции.
Скулович замолчал и обвел слушателей интригующим взглядом.
— Приехали. Станция. Вылезай-ка. — пробурчал Гапченко.
— А я ждал крушения поезда, — разочарованно протянул совсем пьяный Кумов… — Будет крушение, Иван Станиславович?
— На этот раз не будет.
— А как же блондинка? Что с ней сталось? — поинтересовался Залкинд.
— Блондинке в Т. Г. П У. учинили допрос. Она во всем созналась, нападение должно было произойти на 375 версте. Ее обязанностью была создать в вагоне благовидную панику и пустить в действие тормоза. Поезд на станции задержали. Пустили вперед паровоз с охраной, которая зашла в тыл бандитам и, пользуясь наступившей темнотой, переловила всю шайку почти без выстрела. Нужно ли удивляться, что слава советского Шерлока Холмса, после этой блестящей операции, прогремела далеко за пределы нашей линии — закончил Скулович.
— Я говорил, блондинки — они ядовитая нация, — бормотал себе под нос Кумов. — Одним словом, шерше ла фамм…
ПЕРУАНСКИЕ НОВЕЛЛЫ
Гарсии Кальдерона
Перевод с испанского М. Димитриева
Инес де Сантиван, очаровательная жена владельца самой большой гациенды в Киллатамбо, торопливо крикнула мужу:
— Идем со мной, Мигуэль, идем со мной! Чудная… удивительная статуя!
В сопровождении своих пеонов[1]) пошел за нею Мигуэль по длинным подземным ходам. Тусклый свет фонарей падал то тут, то там на стены, покрытые плесенью годов. В первый раз были они в этом, принадлежавшем к их владениям, старом укреплении индейцев, которое, бог знает почему, пощадили время и люди. В отдаленной части подземелья, к сложенным без цемента, как во времена инков, плитам стены была прислонена наполовину упавшая массивная серебряная статуя.
Индейцы — пеоны испуганно остановились и отказались итти дальше, когда взъерошенная сова с криком вынырнула из мрака. И к археологической драгоценности приблизились только Мигуэль Сантиван, его жена и метис[2]) управляющий.
Размерами не больше молодой индианки, улыбалась во мраке и одиночестве, растянув рот от одного безформенного уха до другого «Священная Мать Луны: охранительница древнего царства инков, супруга солнечного бога, множащая сладостные вечера и переполняющая бодростью сердца сторожевых собак».
— Взгляни-ка на ее глаза, Мигу-Эль! — сказала мужу восхищенная Инес.
Это были два вставленные в серебро глазных отверстий редкие по красоте прозрачные зеленые смарагды. В какой отдаленной эпохе пытались поклонники лунной богини создать этот символ тихой благости и нежной грезы из девственного металла их гор и камня, который они называют «Roomer umina».
Индейцы без сомнения знали это по устному преданию, но они стояли молча, держа в руках свои широкополые шляпы и отворачивая глаза, потому что не хорошо смотреть в лицо божеству. Наконец, старший из них приблизился к хозяину и заговорил покорным, умильным голосом, как нужно говорить в серьезные моменты, чтобы поработить волю белолицего:
— Таита, Мать Луна здесь оставаться. Всегда, всегда!
По его торжественному и многозначительному тону Мигуэль Сантиван заключил, что с тех времен, как одетые в железо испанцы покорили обезоруженный народ, никто не делал попыток извлечь лунную богиню из ее подземелья.
Да, и сегодня тоже не следовало нарушать покоя этого божества былых дней!
Но для феодала из наших гор, который верит только в силу своего револьвера и в догматы святой церкви, трудно считаться с суевериями этих дикарей, которые, злоупотребляя доверчивостью миссионеров, все еще приносят Солнцу и Луне жертвы и молитвы, как делали это и тысячу лет тому назад. И владелец Киллатамбо резким голосом приказал своим людям немедля взять чудесную находку и перенести ее в барский дом.
Чтобы дать такое приказание, белый человек должен очень плохо знать горы Перу и быть очень молодым. Индейцы не выказывали послушания. И только когда кнут повторил на их спинах приказание, ре шились они дать объяснение, что ламы не выдержат такой тяжести и что узкая извилистая тропинка, высеченная в скале и опускающаяся от крепости в долину, не шире, чем плечи среднего человека.