Я же думал об этом иначе.
Другой случай. «Кронштадт, 5 августа. Уловки контрабандистов.
Дежурный катер местного погранотряда недавно обнаружил на поверхности воды какой то круглый предмет, уносимый ветром по направлению к Терриокам. При приближении катера Этот странный предмет начал довольно быстро удаляться, сильно вспенивая воду кругом.
После трех выстрелов из винтовок загадочный предмет погрузился в воду и исчез. Наверно, опять какая-то новая и, как всегда, неудачная попытка местных контрабандистов обмануть бдительность наших зорких погранотрядов».
Так ли уж виноваты тут контрабандисты? Скажу прямо: несомненно, бедного Ратинена уволокло наше бежавшее чудовище. Его же видел пограничный таможенный катер. Это оно виновно в пропаже нескольких коров, пасшихся неподалеку от берега около Терриок. Это оно распугало всю рыбу на северном побережьи залива. Это оно под Выборгом утащило в воду пастора, вышедшего рано утром на пристань у своего дома.
О появлении гигантского спрута в Балтийском море кричали шведские и немецкие газеты весь сентябрь месяц. Как известно, несколько экспедиций, организованных на моторных лодках, не привели ни к чему. Таинственный спрут легко ускользал из всех расставленных ему ловушек. Я уверен, что этот «осьминог» — все то же наше безымянное чудовище из стекляного бассейна, созданное гением покойного доктора Ивина из ничего.
Существует ли оно и сейчас где-нибудь, или погибло в чуждых ему условиях? Не знаю…
ЗОЛОТО
Из амурских былей
РАССКАЗ, ПРЕМИРОВАННЫЙ
НА ЛИТЕРАТУРНОМ КОНКУРСЕ
«МИРА ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1927 ГОДА
По регистрации № 19
Иллюстрации И. А. Владимирова
Девиз:
Уссури
Значащийся под номером первым в списках движимого имущества Сугтарской опытной фермы пегий кобель Морда приподнялся на передних лапах и хотел уже приветствовать своего главного хозяина Пал Максимыча, как тот круто свернул в сторону и направился к строящемуся амбару. Около амбара стояли в нерешительных позах два мужика.
— Ты чего же это?! — набросился агроном на старшего из них — Пошабашил, а крышу так и не кончил?
Мужик сокрушенно покрутил головой и сказал:
— Статья такая, Пал Максимыч, вышла… Вот Вахромей скажет, — кивнул он на своего соседа.
— Чего скажет?!.. Не первый день Вахромея знаю… Опять заколобродил?
— Чего заколобродил — ухмыльнулся Вахромей, — как перед истинным, Максимыч, как мы тебя уважаем, во как… Ты только слухай!
— Ну?
Вахромей придвинулся вплотную к агроному и, дохнув на него перегаром скверной корейской сули, сказал вполголоса, таинственно:
— Брось ты всю свою хверму к чортовой матери. Идем с нами. Озолотим. Как перед истинным! Только за твою добродетель говорю. Кроме него да тебя никому не говорил. Только трое и знаем.
— Эх! Как волка не корми, все в лес глядит! — Махнул рукой Павел Максимович.
— Да ты слухай! Самородки — во какие. Веришь — двадцать лет вокруг золота хожу. Всю Зою, всю Бурею насквозь прошел… Помнишь тогда, около Радде, в дальней тайге какой ключ нашел? А на Зое что сделал?
— Ну!
— Так — дермо все это! — Вахромей даже побледнел. — К осени миллионы нагребем! Едем, Пал Максимыч, брось ты эту свою хверму! Ей богу.
— Так поэтому Устин и работу бросил на половине?
— Кака теперь работа? Ты рупь плотишь, а там в день — тыщи!.
— Да вы что же, сейчас и идете?
— В ночь! Я нарочно за Устином зашел.
— Гм!
Мужики помялись.
— Пал Максимыч, — начал опять Вахромей, — ты, вот чего — входи в пай.
— В какой пай?
— Ну, одно слово — пай… Мы нонче ночью уйдем, а ты апосля приезжай, а нам, значит, провианту отпусти.
— А отдадите?
— Да нешто первый раз? Нешто мы кто!..
— Ну, что с вами сделаешь, идите к Парфенычу, он вам даст. Только к осени чтобы расчет.