— Я сказал: «будь все свиньи прокляты»! Вы все говорите про свиней. Я не интересуюсь свиньями. Пусть разорвет всех свиней в мире и пусть они будут прокляты!
Лорд Эмсворт смотрел вслед уходящему Хичэму с чувством, в котором было и возмущение, и облегчение. Возмущение — потому что землевладелец и такой же, как и он, сын Шропшира дошел до того, что произнес такие слова; облегчение — что человек, способный произнести такие слова, не войдет в его семью. Он всегда очень любил племянницу Анджелу, насколько был способен на это при своей бараньей голове. Приятно было сознавать, что дитя так благоразумно и так хладнокровно разбирается в людях. Многим девушкам ее возраста вскружили бы голову блеск положения молодого Хичэма и его богатство. Она же, проницательная не по возрасту, угадала, что он был ненадежен в вопросе о свиньях, во-время отступила и отказалась выходить за него замуж.
Приятная теплота расширила грудь лорда Эмсворта, но несколько мгновений спустя она вымерзла при виде идущей на него сестры Констанции. Лэди Констанция была красивая женщина, но бывали случаи, когда обояние ее уничтожалось неким странным выражением лица. И еще с детских дней лорд Эмсворт знал, что это предвещало неприятности. Такое выражение было и теперь на ее лице.
— Кларенс, — сказала она. — С меня довольно этих глупостей Анджелы и молодого Белфорда. Нельзя допустить, чтобы это так продолжалось. Ты должен ехать в Лондон с двухчасовым поездом.
— Что? Как?
— Ты должен повидать этого Белфорда и сказать ему, что если Анджела будет настаивать на том, чтобы выйти за него замуж, она четыре года не получит ни одного пенса. Меня очень удивит, если такое сообщение не приведет к концу всю эту историю.
Лорд Эмсворт задумчиво почесывал объемистую спину Императрицы. На его кротком лице было выражение протеста.
— Не вижу, почему бы ей не выйти замуж за этого молодого человека, — пробормотал он.
— Выйти замуж за Джемса Белфорда?
— Не вижу, почему бы и нет. Она, кажется, любит его и все такое.
— В твоей голове, Кларенс, никогда не было и крошки разума. Анджела выйдет замуж за Хичэма.
— Не выношу этого человека. Ни чего не смыслит в свиньях.
— Кларенс, я больше не хочу никаких споров и доводов. Ты поедешь в Лондон с двухчасовым поездом. Ты повидаешь мистера Белфорда. И ты скажешь ему про деньги Анджелы. Все ли тебе ясно?
— Ах, отлично, — хмуро сказал лорд Эмсворт. — Отлично, отлично, отлично.
Чувства, испытываемые лордом Эмсвортом, были не из живейших и не из приятнейших, когда он сидел на следующий день За завтраком в Старейшем Клубе Консерваторов и смотрел через стол ни своего гостя Джемса Бартоломея Белфорда. И так уж достаточно неприятно было сидеть в Лондоне в такой золотой, солнечный день. Но еще неприятнее было находиться здесь с целью разбить мечты двух молодых людей, к которым у него были теплые чувства.
Теперь, когда лорд Эмсворт подумал об этом, он вспомнил, что всегда любил этого мальчика, Белфорда. Симпатичный юноша и, как ему помнится, со здоровой любовью к деревенской жизни, которая так привлекала его самого. Ни в коем случае не из того сорта юношей, которые в присутствии и у самых ушей Императрицы Блэндингской стали бы говорить неуважительно и с проклятиями о свиньях, как о таковых. Многим людям приходило в голову, что распределение денег в этом мире совершенно неправильно. То же думал и лорд Эмсворт. Почему такой человек, как презирающий свиней Хичэм, обладает рентой в десятки тысяч фунтов стерлингов, тогда как этот, весьма достойный юноша, не имеет ничего?
Эти мысли не только печалили лорда Эмсв0рта, они смущали его. Он ненавидел неприятности, а ему вдруг пришло в голову, что после того, как он объявит, что капитал Анджелы находится за запорами и освобождения его не предвидится, разговор за завтраком с его молодым знакомым станет довольно затруднительным.
Он решил отложить откровенное объяснение. За завтраком они будут приятно беседовать о том, о сем. А потом, позднее, прощаясь с гостем, он обрушится на него с этой новостью и затем нырнет в глубины клуба.
Такое ловкое решение щекотливого вопроса привело его в значительно лучшее расположение духа, и он приялся болтать.
— Сады Блэндингса, — говорил он, — особенно привлекательны этим летом. Мои старший садовник Энгус Мак-Аллистер — человек, с которым я не всегда схожусь во мнениях, особенно по вопросу о мальве, где считаю его взгляды в высшей степени пагубными. Но нельзя отрицать, что он понимает розы. Розовый сад…