— Свинья… у-у-ей!
Открылось окно. Показалась большая лысая голова. Голос с достоинством произнес:
— Кто там? Кто это так шумит?
— Бич! — воскликнул лорд Эмсворт, — выходите сейчас же сюда!
— Слушаю, ваша милость.
И прекрасная ночь немедленно стала еще очаровательнее от присутствия домоправителя.
— Бич, послушайте, что я вам скажу.
— Слушаю, ваша милость.
— Свинья — у-у-ей!
— Слушаю, ваша милость.
— Теперь сделайте вы так.
— Я, ваша милость?
— Да, так сзывают свиней.
— Я не сзываю свиней, ваша милость, — холодно сказал домоправитель.
— Зачем вы хотите, чтобы Бич это кричал? — спросила Анджела.
— Две головы лучше одной. Когда мы оба заучим эго, так будет не важно, если я снова и забуду.
— Да, да. Живее, Бич. Выталкивайте скорее из груди, — оживленно торопила его девушка. — Вы не знаете, по это вопрос жизни или смерти. Подбодритесь, Бич! Надуйте легкие и действуйте.
Домоправитель намеревался холодно объяснить лорду Эмсворту, что не его дело стоять и практиковаться в лунном свете, как созывать свиней. Этому он собирался предпослать заявление, что он служит в замке уже восемнадцать лет. Если, — продолжал бы он, — его милость смотрит на дело с другой точки зрения, то его, Бича, тягостной обязанностью было бы предложить свое увольнение от должности, входящее в силу через месяц, считая с этого дня.
Но вмешательство Анджелы делало это невозможным для человека с рыцарской натурой и с сердцем. Отцовская нежность к девушке, родившаяся в те дни, когда он стал разыгрывать — и очень убедительно, — потому что его фигура поддавалась перевоплощениям, — роль гиппопотама для ее детских забав, — сдержала слова, которые он хотел произнести. Она смотрела на него ясными глазами и даже воспроизведение свиных звуков казалось такой незначительной жертвой ради нее.
— Слушаю, ваша милость, — сказал он тихим голосом, с лицом бледным и серьезным в лунном свете. Я постараюсь удовлетворить ваше требование. Я только предварительно предложил бы, ваша милость, чтобы мы удалились на несколько шагов дальше от помещения для прислуги. Если меня услышит кто-нибудь из младших слуг, это повредит моему положению, как силы дисциплинирующей.
— Какие мы чурбаны — воодушевленно воскликнула Анджела, — под ходящее для этого место — возле стойла Императрицы. Тогда, если это будет действовать, мы и увидим, что это действует.
Лорд Эмсворт нашел это сначала несколько непонятным, но мгновение спустя схватил смысл предложения.
— Анджела, — сказал он, — ты очень умная девушка. От кого ты унаследовала разум, не знаю. Только не с моей стороны.
Миниатюрная резиденция Императрицы Блэндингской выглядела в лунном свете очень уютной и привлекательной. Но даже и за прекрасными вещами в жизни всегда скрывается печаль. В настоящем случае это подтверждалось длинным, низким корытом, слишком красноречиво полным до краев сочными отрубями и желудями. Пост, очевидно, все еще продолжался.
Стойло находилось на порядочном расстоянии от стен замка, так что лорд Эмсворт широко мог пользоваться обстоятельствами и репетировать по дороге со своей маленькой компанией… К тому времени, как они встали вдоль перил, его два ассистента были великолепно обучены.
— Начинаем, — произнес его милость.
В летней ночи разнесся странный сложный звук, заставивший дремавших на деревьях птиц ракетами вылететь со своих мест. Чистое сопрано Анджелы звенело пронзительно, как голос дочери деревенского кузнеца. Лорд Эмсворт присоединил к нему свой высокий тенор. Басовые ноты Бича, вероятно, испугали птиц больше, чем какая-нибудь из других частей программы.
Они замолчали и прислушались. В будуаре Императрицы послышалось движение тяжелого тела. Раздалось вопросительное хрюканье. В следующую минуту холст, прикрывавший входное отверстие, откинулся и показалось благородное животное.
— Начинаем! — снова сказал лорд Эмсворт.
Еще раз сотряс тишину ночи музыкальный крик. Но он не вызвал ответного движения со стороны Императрицы Блэндингской. Она стояла неподвижно, подняв рыло, с висящими вниз ушами, с глазами, устремленными куда угодно, только не на корыто, где, по праву, она уже должна была бы рыться и уплетать с аппетитом. Холод разочарования пополз по спине лорда Эмсворта и сменился приступом бурного гнева.
— Я должен был знать, что это так и будет, — произнес он с горечью. — Этот молодой бездельник обманул меня. Он сыграл со мной шутку.
— Нет, он не делал этого, — возмущенно воскликнула Анджела. Не правда ли, Бич?