— Ладо решить! — сказал Фома — а то жена его измучилась. Просит ответ ей дать. Проказа дело страшное, у нас ее пять лет уже не было… — Да… Вылечиться он не сможет, а на других болезнь наведет. А может быть баба врет, ведь его никто не видал с той поры, что заболел.
— Я видал. — сказал Семка, приподнимаясь на локте. — Пальцы опухли, стакан с водкой пролил…
Последние слова служили неопровержимым доказательством и убедили, повидимому, всех.
— Так, — задумчива произнес Фома и после долгого молчания добавил: — Решайте… Не то детей заразит, сами потом каяться будем…
— А начальство? — возразил один из сидевших.
— Что начальство? Скажем, что пропал человек в лесу на охоте, и все. Да и узнает оно года через два…
— Значит по-старинному? — спросил Семка.
— Как в прошлый раз. Отцы не глупее нас были.
— Кто же прикончит его? — спросил молодой якут.
— Нашел о чем спрашивать, — сказал тот же Фома. — А на что же у нас Яшка!
— Верно, Яшка, Яшка, — обрадованно загалдели все разом.
— Только ему надо будет, как и в прошлый раз, полтинник дать — мрачно объявил старик.
Все приуныли… Кто-то глубоко вздохнул. Значительность цифры тяготила, и никому не хотелось расставаться с деньгами. Старик Фома, наконец, достал пятак и положил его посредине прогалины. За ним раскошелились и остальные. У всех были медные деньги, только Семка с обычным шиком положил гривенник.
Когда собрали полтинник, всей толпой двинулись к Яшке. Яшка отворил дверь и был, видимо, поражен таким вниманием. Фома подошел к нему и протянул руку с деньгами. Яшка взял деньги и молча ждал. Фома откашлялся, вздохнул, еще откашлялся, наконец выдавил:
— Яшка, ты возьми Ивана, как тогда, помнишь, кривого Никиту…
— Ладно! — пробурчал Яшка и захлопнул дверь.
Иван провел ночь тревожно. Несносный лом в костях сменился отчаянным зудом, жажда томила, а из носу несколько раз принималась итти кровь. Заснул он только под утро крепким, здоровым сном.
Вдруг он почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Он помычал, хотел повернуться на другой бок, но плечо его сжали до боли. Он открыл глаза и изумился, увидев перед собой Яшку. Яшка снова начал трясти его за плечо и дергать за руку. Наконец, Иван пришел в себя и вопросительно смотрел своими опухшими красными глазами на неожиданного гостя.
— Пойдем, Иван… — сказал Яшка, и нижняя челюсть его странно дрогнула.
— Куда?
— В лес…
И вдруг разом, в одно мгновение, Ивану стало все ясно: его болезнь, уход жены, появление Яшки, и кривой Никита, болевший так же, как он… Иван понял, что это конец. Он медленно поднялся, чтобы оттянуть время, стал искать рукавицы. Яшка понял это и буркнул:
— Шевелись, некогда…
Иван вздохнул, какое-то клокотание послышалось в его груди, и они вышли. Шли медленно — Иван не торопился. Яшка больше не торопил… Наконец, все таки, дошли до леса. Никогда он не казался Ивану таким красивым, как сегодня. Легкий ветерок шевелил деревьями и звенящий шопот оттаявших игл был слышен издалека…
Яшка, шедший впереди, остановился на минуту. Остановился и Иван, посмотрел на чистую, ласковую лазурь, и вздохнул. Из носа снова пошла кровь — он ее не вытирал… Отдышавшись, Яшка пошел дальше. Иван тронулся за ним, стараясь не отставать. Прошли еще с полверсты. При входе в лес Яшка пропустил Ивана вперед и, быстро нагнувшись, взял в руку обломанный сук, черный и мокрый от талого снега. В лесу пахло сыростью. Итти становилось все труднее. — Вот и прогалина, где Ивану когда-то удалось убить четырех белок. Яшка, наверное, не знает этого, нужно бы ему об этом рассказать…
— А знаешь, Яшка…
Вдруг что-то тяжелое, черное, что он не успел рассмотреть, разом опустилось Ивану на голову, заставило покачнуться, широко расставить ноги и сделать несколько неверных шагов.
Второй удар… — Иван повалился…
Яшка, закрыв глаза, стал бить по чему попало. Остановился, когда не хватило дыхания… Иван царапал землю руками, точно собирался плыть. Последний удар заставил судорогу зыбью пройти по телу, оно вздрогнуло и вытянулось. Красное пятно расплывалось вокруг головы Ивана…
Яшке бросились в глаза новые пимы на убитом. Он стащил их, взял под мышку и зашагал к поселку. Подойдя к жилищу Ивана, он отворил дверь и кинул их к ногам Ивановой жены. Та даже не оглянулась…