У меня аж сердце замерло и нижняя челюсть отпала. Я был так поражен, что не мог пошевелиться. В трех футах от меня был маленький экран, по которому плясали полосы. Он размещался в центре темного деревянного футляра, а под целым рядом ручек серебром отсвечивала надпись «Моторола». Поп повернул одну из ручек, и мы вдруг услышали скрипучий голос комментатора, объявившего что мяч ушел к шорт-стопу. Потом Поп повернул сразу две ручки, и на экране возникло изображение.
На экране шел бейсбольный матч. Он передавался напрямую со стадиона «Янки», и мы смотрели его в Блэк-Оуке, штат Арканзас!
Позади меня задвигались стулья, и я почувствовал, что Паппи садится поближе. Перл не очень интересовалась игрой. Она некоторое время возилась в кухне, а потом вышла оттуда, неся тарелку с шоколадными пирожными и стакан молока. Я принял все это и поблагодарил ее. Пирожные были прямо из духовки и пахли потрясающе. Но есть в такой момент я был просто не в состоянии.
Эд Лоупат был питчером у «Янкиз», а у «Доджерс» подавал Причер Роу. За «Янкиз» также играли Микки Мэнтл, Йоги Берра, Фил Ридзуто, Хэнк Бауэр, Билли Мартин, а за «Доджерс» Пи-Уи Риз, Дьюк Снайдер, Рой Кампанелла, Джеки Робинсон и Джил Ходжес. И все они были тут, в гостиной Попа и Перл, одновременно выступая перед шестьюдесятью тысячами зрителей на стадионе «Янки». Я был настолько заворожен, что просто онемел. Я просто смотрел на экран, видел все это, но не верил собственным глазам.
– Ешь пирожные, Люк, - сказала Перл, проходя через комнату. Это было больше похоже на приказ, чем на приглашение, и я откусил кусочек.
– За кого болеешь? - спросил Поп.
– Не знаю, - пробормотал я, поскольку действительно не знал. Я привык ненавидеть обе эти команды. Ненавидеть их было легко, когда они были далеко от нас, в Нью-Йорке, в другом мире. Но сейчас они были в Блэк-Оуке и играли в игру, которую я очень любил, пусть сейчас ее передавали со стадиона «Янки». Моя ненависть к ним вдруг куда-то испарилась. «За „Доджерс“, наверное», - сказал я.
– Надо всегда болеть за Национальную лигу, - сказал Пап-пи позади меня.
– Да, наверное, - неуверенно ответил Поп. - Только ведь за «Доджерс» болеть трудновато…
Игру передавал в наш мир канал-5 из Мемфиса, это был филиал «Нэшнл бродкастинг компани», не знаю, что это такое. В перерывах давали рекламу сигарет «Лаки Страйк», «кадиллаков», кока-колы, компании «Тексако». Все паузы между иннингами заполняла реклама, а когда она заканчивалась, изображение на экране снова менялось и мы опять оказывались на стадионе «Янки». Это было потрясающее впечатление, оно меня захватило целиком и полностью. На целый час я словно перенесся в другой мир!
У Паппи были дела в городе, так что в какой-то момент он ушел и отправился на Мэйн-стрит. Я не слышал, как он уходил, только когда началась реклама, понял, что его нет.
Йоги Берра сделал «хоум ран», и когда я смотрел, как он обегает все базы на виду у шестидесяти тысяч фанатов, понял, что никогда больше не смогу должным образом ненавидеть команду «Янкиз». Там же играют сплошные спортивные легенды! Самые замечательные игроки самой замечательной команды, какая когда-либо играла в бейсбол. Я немного расслабился душой, но решил, что все эти свои новые чувства мне лучше держать при себе. Паппи не потерпит в своем доме идиотов, симпатизирующих «Янкиз»!
В середине девятого иннинга Берра пропустил поданный питчером мяч мимо себя. «Доджерс» заделали два «рана», получив два очка, и выиграли матч. Перл завернула пирожные в фольгу и дала их мне с собой. Я поблагодарил Попа за то, что они позволили мне разделить с ними это необыкновенное приключение, и спросил, нельзя ли мне будет прийти посмотреть, когда будут играть «Кардиналз».
– Конечно, - ответил он. - Только это еще не скоро будет.
Возвращаясь обратно к джину, я задал Паппи несколько вопросов о том, как работает телевизор. Он долго говорил что-то о сигналах и трансляционных башнях, туманно и запутанно, и в конечном итоге признался, что и сам мало что в этом понимает, поскольку изобретение-то это совсем недавнее. Я спросил, когда и мы сможем купить телевизор. «Да на этих днях», - ответил он так, что это означало «никогда». И я устыдился своего вопроса.
Мы притащили пустой прицеп обратно на ферму, и я отправился собирать хлопок до самого конца рабочего дня. А за ужином слово было предоставлено одному мне. И я не переставая рассказывал об игре, о рекламе и вообще обо всем, что увидел по телевизору у Попа и Перл.
Современная Америка потихоньку вторгалась в деревенский Арканзас.