– А я что-то слышала о перепланировке в офисе.
– Карл говорит, будто слышал что-то о переезде.
– Вот это очень плохо, – замечаю я, тут же сообразив, как здорово ходить пешком на работу, не пользуясь подземкой. Но я стараюсь вселить оптимизм в Нину. – Зато у нас будет больше кабинетов.
– И может быть, даже столовая, – просияла Нина. – Настоящая. И возможно, даже автомат с бутербродами.
– Слушай, ты слишком переживаешь из-за пустяков.
– Знаю. Я сейчас редактирую книгу о тревогах, приводящих к преждевременным морщинам. И беспокоюсь все больше и больше.
– Сходи посмотри книгу о моллюсках – это успокаивает.
– Так и сделаю. – Нина поднимается и уходит.
Меня огорчает перспектива переезда, но я стараюсь не особенно расстраиваться. Вообще-то сплетни среди редакторов, как правило, оказываются ложными. Однажды, например, распространился слух, будто на работу в наше издательство принят Кеннеди, но в итоге выяснилось, что на самом деле в экспедицию пришел работать парень по имени Кении.
Промучившись несколько часов над «Брюшком», стягиваю наушники и направляюсь в соседний «кубик» к Тому, чтобы вручить открытку. Из-за перегородки раздаются голоса, поэтому я замедляю шаг. Увидев обладателей голосов, испытываю такое потрясение, какого не переживала никогда в жизни, по крайней мере на рабочем месте.
– О, привет, Холли! – Джош, мой экс-муж, сидит рядом с Томом.
– Привет, – отвечаю я, небрежно засовывая открытку сзади за ремень брюк.
– Том работает над моей книгой, – сообщает Джош.
При упоминании своего имени Том делает легкое движение рукой, но хранит молчание.
– Над твоей книгой? – переспрашиваю я.
– Мою книгу взяли в печать. Я рассказывал тебе, помнишь?
Нет, точно не помню, чтобы он сообщал мне о чем-то таком. Джош держит в руках гранки с какими-то уравнениями.
Том сделал некий жест, указывая поочередно на нас с Джошем и, видимо, таким образом осведомляясь, откуда мы знаем друг друга.
– О, – говорит Джош, – мы с Холли старые приятели.
Том кивает и спрашивает:
– Ты меня искала?
– Нет, – лгу я. – Просто проходила мимо и хотела узнать, не было ли тележки с почтой.
– Пока не было. Посмотри в северном коридоре. Я много раз видел, как она туда заворачивала.
– Ага, спасибо. – Перевожу взгляд с одного на другого, не зная, ищу сходство или различие. – Пока.
Направляюсь в дамскую комнату в поисках укромного места, где можно поразмыслить о законах случайности. Или вероятности, или совпадений, а может, тут вовсе не о чем задумываться. В дамской комнате вижу Моник, прислонившуюся к раковине.
– В четвертой кабинке зеленый жук, – сообщает она. – Он такой необычный, и еще с усиками. Я позвала ребят из художественной редакции, чтобы сфотографировать его, поэтому пока не дави букашку.
– Отлично, это право я оставляю за тобой.
– Не зря ты всегда была у меня в любимчиках, – без особого энтузиазма говорит Моник.
– Мой бывший муж здесь, – сообщаю я.
– В какой кабинке?
– Да нет, там, – машу я рукой. – Помогает приводить в порядок свою книжку.
– «Брюшко»?
– Нет, что-то математическое, куча всяких формул. С Томом.
– Угу, – соображает Моник. – Это книжка «Я умею считать». Знаешь, что говорят о людях, которые играют с цифрами?
– Нет.
– Ты не захочешь знать, – машет рукой Моник.
Входит Нина.
– В четвертой кабинке большой зеленый жук, – информирует ее Моник. – Но возможно, он уже переполз во вторую или третью. Посмотри, он может быть где угодно.
Нина застывает у двери.
– О! – Она отступает, почти парализованная страхом.
– Не зайдешь ли в туалет наверху? – предлагает Моник, и Нина, пискнув «спасибо», выскакивает.
– Она боится меня, – говорит Моник. – Печально. Нина – единственная из вас, кто меня боится. Раньше я внушала куда больший ужас.
Моник разглядывает себя в зеркале. У нее действительно классная прическа.
Появляется девушка с фотоаппаратом, Дениз из художественного отдела. Следуя указаниям Моник, она отправляется в четвертую кабинку. Сама Моник, уже выходя, бросает мне:
– У тебя из штанов сзади торчит открытка с котенком.
Засовываю открытку в карман, а в четвертой кабинке несколько раз загорается фотовспышка.
Несколько дней спустя открытка все еще у меня. Она прикреплена магнитом к дверце холодильника на том самом месте, где я оставила ее в понедельник вечером. Через пару дней я поняла, что никогда открытка не окажется на столе Тома. К тому же картинка так мило смотрится на холодильнике. Теперь я понимаю, почему некоторые люди лепят сюда все подряд. Одна маленькая деталь – и вся комната оживает, хотя это сравнительно небольшое помещение. Но сейчас оно выглядит так, словно здесь и впрямь кто-то живет, кто-то любящий котят или спагетти или просто стремящийся украсить свое жилище. И я чувствую, что жизнь словно обретает новый смысл, хотя, возможно, напрасно я придаю так много значения открытке с котенком. Но положительный эффект все же ощущается.