Но бравурная музыка продолжает звучать во мне, грохочут цимбалы, гудят трубы.
Патрик Маккоркл кивает:
– Понимаю, вы, должно быть, беспокоитесь. Это вполне естественно.
– Конечно. Но еще я хотела сказать, как счастлива, что занимаю эту должность…
– Редактор, да. – Кажется, мысли Патрика витают где-то далеко. Но, наконец, он возвращается: – Вы работаете в отделе Моник. Когда-то мы с ней вместе начинали редакторами.
– Правда?
– О, много лет назад. То еще было времечко. – Глянув на экран, Патрик нежно тронул пару клавиш.
Не могу представить его работающим вместе с Моник. Но вполне допускаю, что она беспощадно изводила Патрика в те стародавние времена. Возможно, поэтому он так спокоен сейчас: затянувшееся чувство облегчения.
– Вы с Моник хорошо ладите, я слышал, – говорит он.
– Конечно, – заявляю я, но тут же сознаю, что это звучит не совсем корректно.
– Вы неплохо работаете, в основном.
Несмотря на его улыбку, слова «в основном» пугают меня, поскольку обычно не предвещают ничего хорошего. Но вместе с тем они словно дают необходимый импульс, словно кто-то хлопает меня с размаху по спине.
– Если вы имеете в виду докладную… – начинаю я, вспоминая пасквиль, написанный Сондрой, о том, что я не уважаю начальство или что-то в этом роде.
Не помню точных формулировок.
– Докладную? – переспрашивает Патрик.
– От Сондры, после нашей с ней встречи, о новых обязанностях редактора. Вам известно, что инструкции меняются ежегодно, без всякой необходимости. – Он смотрит на меня с недоумением или притворяется. – Вы же знаете Сондру? – повторяю я, подчеркивая имя.
Патрик медленно кивает, и улыбка на его лице становится чуть менее радостной. Я начинаю беспокоиться. А вдруг он ее приятель? И его привлекает запах лаванды? Когда впервые входишь в чей-нибудь кабинет, о таких вещах догадаться невозможно.
– Докладные… – задумчиво произносит он. – Мы их так много получаем.
Патрик встает и подходит к громадному шкафу, наверное, красного дерева. Впрочем, не уверена. Он совершенно не похож на металлические бандуры, стоящие у нас внизу. Патрик останавливается перед шкафом и кладет ладони на его поверхность, словно измеряя температуру. А может, он читает сквозь стены? Наконец выдвигает один из ящиков. Я замечаю свое имя в верхней части папки, которую он достал. Начинает пролистывать с конца. Хмыкает, бросает взгляд на меня.
– Я бы хотела продолжать работать здесь. Здесь или в новом офисе. Спросите кого угодно, вам любой скажет, что я очень ответственный человек, старательно работала все девять лет. А эта докладная… Я бы хотела оправдаться, защитить себя. То, что там написано, это неправда.
Патрик вновь улыбается:
– Не уверен, что вообще видел какую-либо докладную.
– О! Ну что ж, тогда все в порядке, полагаю. Чувствую, что мои пальцы дрожат, но, может, это хороший знак. Может, это означает, что в моих руках восстановилось кровообращение.
– И мы, разумеется, – отвечает Патрик, – всегда рады видеть здесь наших редакторов. Мне очень приятно, что вы заглянули.
– Спасибо, все было замечательно. – Я направляюсь к выходу из кабинета.
Патрик вскидывает руку на прощание жестом, характерным для политиков и коронованных особ. Я вижу, как он включает аппарат, уничтожающий бумагу, и кладет в него листок. С обратной стороны выползает бумажная вермишель. Патрик достает следующую папку, вынимает следующий листок, улыбается мне вслед и продолжает свое дело.
Спускаюсь на пятый этаж. Из кухни доносится привычный запах кофе, на полу разбросаны карточки, пара редакторов мучаются, пытаясь открыть вечно застревающее окно.
Несколько недель спустя я сижу в своем новом «кубике» в издательстве «Всякая всячина». Новое рабочее место представляет собой слегка усовершенствованную версию прежнего. Перегородка затянута голубой тканью, мягкой на ощупь, – я уже не раз успела погладить ее. Вдоль одной из стен стоят табуретки, но есть и стул для посетителей – доброжелательного желтого цвета. Я не только не потеряла работу, но и получила повышение – должность заместителя начальника отдела, которую мы занимаем вместе с Моник, моей бывшей начальницей. Надеюсь, мой визит к Патрику Маккорклу сыграл определенную роль в этих переменах. Я рассказала о нем Моник в тот же день, но она лишь скептически бросила: «А, Патрик», и глубоко вздохнула. Возможно, у них был роман или она закрыла Патрика в лифте на всю ночь.
Мы стараемся, чтобы жизнь в новом офисе была такой же мирной и спокойной, как прежде. Многие из редакторов остались на своих постах и переехали из нашего старого здания сюда, пришло несколько новых ребят. Некоторые продолжают сомневаться, что «Всякая всячина» – подходящее название для издательства, но мы держим свое мнение при себе.