— Ветер, Сеня!
Сеня рванул амортизатор на себя. С чохом взвыл двигатель. Тугая струя горячего воздуха разметала водный поток из брандспойтов.
— Мотор!
Хлопнул взрыв-пакет, выбросив ядовито-желтое облако. По жестяной палубе забегали матросы. Тяжело заворочался задник с грубо намалеванным свинцовым небом и морем, создавая иллюзию штормовой качки.
Ветер сорвал с Сени берет, растрепал волосы — не то пегие, не то седые, и я подумал: он тоже из лихого флибустьерского племени, которое еще не перевелось на земле.
Я заступил на дежурство и на другой день, решив набрать побольше отгулов. Сенечка появился в нашем подвале чуть свет. Вскоре пришел и Артур.
Мы направились на окраину летного поля, заросшего лопухами, осотом, викой. Там, за кладбищем ржавых баллонов, бочек и разбитых самолетов, стоял похожий на зерносушилку эллинг. Подходы к нему ограждала колючая проволока, потому окна были целы, хотя из-за многолетней пыли едва пропускали свет. Распугав ораву одичавших котов, мы сбили с дверей окаменевший от ржавчины замок и вошли в гулкую сумеречную пустоту. Здесь было сухо, как в Каракумах, Вдоль стен тянулись стеллажи из потемневших досок. На них лежали бухты веревок, связки блоков-кневеков, похожих на тали из старинного морского такелажа. Рядом стояли банки с олифой и краской, мастикой и клеем. Сверху свисала цепь подвесной подъемной лебедки.
Под огромным брезентовым чехлом покоилась оболочка аэростата. Мы стянули брезент, взвихрив тучу пыли. В клубке спутавшихся веревок Сенечка нашел кольцо металлического клапана, привязал к крюку тали и стал поднимать оболочку, быстро перебирая цепь руками. Прорезиненная шелковая туша медленно разворачивалась, вытягивалась к потолку, низвергая с себя потоки пыли, талька и алюминиевой краски. Волобуй застопорил подъемник и полез по лестнице вверх. Балансируя, словно канатоходец, он прошел по балкам и закрепил оболочку. На первый взгляд, она совсем не пострадала. Наверняка спасли ее вездесущие коты, вытесненные из деревенских домов новостройками Подмосковья и разогнавшие здесь крыс и мышей.
Недалеко от раздвижных ворот эллинга находились подсобка и небольшая мастерская. Мы прошли туда. Инструмент, конечно же, растащили, токарный станок раскурочили, но снять тиски с заржавленных винтов, уволочь наковальню не смогли. Молча мы опустились на побуревшую скамью.
— Меня волнует, сможет ли эта хламида полететь? — наконец вымолвил Арик.
— Раз она летала, значит, полетит, — резонно заметил Сенечка. — Добудем компрессор, накачаем, узнаем, где утечка, поставим заплаты.
— Перво-наперво надо узнать, на чьем балансе висит вся эта аэронавтика, — подал я голос.
— Ее не то дважды, не то трижды списывали!
— И все же лучше уточнить. Ничейная — еще не значит наша.
— Ладно, это беру на себя, как и всю организационную сторону, — сказал Артур.
— Тогда я тяну сюда кабель, восстанавливаю свет и привожу в порядок станки. Сеня занимается оболочкой и такелажем. Ему бы тоже какую-нибудь должность…
— Пойдешь сантехником?
Сенечка хлопнул ладонью по своему острому колену:
— Жену на диету, объявлю вегетарианский месяц!
— А кино?
— Ухожу в бессрочный. Пусть штилюют.
Составляя список неотложных дел и необходимых материалов, мы с самого начала встали на верный путь — все делать самим. По горькому опыту знали: подключим организации — задушат накладными расходами, завалят бумагами, растащат весь пыл на согласования и в конце концов похерят наше начинание. Ну а уж потом поглядим, под чье начальство подвеситься. Не получится с обсерваторией, задействуем ДОСААФ — потом пусть бросают с гондолы хоть десант.
— Кстати, где гондола? — спросил Арик.
Разыскивая гондолу, обнаружили в эллинге еще одну дверь. Ее запирала пластина из рессорной стали и амбарный замок. Пришлось сбегать за ножовкой в свой подвал. По дороге я заприметил трансформаторную будку. Оттуда к эллингу должен идти кабель. Надо спросить Зозулина, убрали его или нет, когда списывали эллинг с баланса. Старик должен помнить.
Сталь у замка оказалась кованой, современное полотно садилось быстро, через какое-то время замок мы все же одолели. Тесный бетонный коридорчик уводил под землю к еще одной двери, однако не такой уж прочной. Расправившись с ней, мы обнаружили склад. На стеллажах торпедными головами лежали наполненные газом баллоны, обильно смазанные тавотом. Баранками висели связки запасных блоков, карабинов, колец. Удавом темнел толстый гайдроп. Выло и два якоря, похожих в полумраке на камчатских крабов. В одном из ящиков хранились брезентовые мешочки для балласта, в другом — покрытые металлической стружкой экраны-флюгеры для пеленгации.