— У нас, кажется, было концентрированное молоко? — спросил Арик.
— Есть пять баночек.
— Придется пожертвовать Прошке.
После того как наелись мы, в освободившуюся из-под паштета банку я налил молока, разбавил его чаем и покрошил хлеба. Это котенку. Митька же получил два бутерброда, а также чай без сахара. Сладкое он не переносил.
Так разрешилась проблема питания. Завтракали мы в девять, обедали в два и ужинали в шесть, захватывая светлое время, чтобы попусту не жечь лампочку освещения кабины. Электропитание шло на рацию, некоторые приборы и навигационные мигалки (мы их зажигали, когда слышали гул самолетов). У пилотов, разумеется, были локаторы, они легко могли обнаружить наш аэростат, однако на огнях настояло авиационное начальство, и без того обескураженное нашим вторжением в завоеванное ими пространство.
Каждый из нас занимался своим делом. Но если моя с Семеном работа была простой, то занятия Артура представляли сплошную загадку. С приборов он списывал лишь цифры. Прокрученные через вычислительные машины, проанализированные в умах людей, они прорисуют картину погоды.
Без прогноза мы уже не можем жить, особенно в той зыбкой среде, которую зовем биосферой. Биосфера — это все, что нас окружает, чем мы дышим, живем, благодаря чему продолжаем свой род… Биосфера создала человека, приучила выживать в том или ином климате, образовала океаны и горы, населила существами — иначе говоря, сотворила многозначную сумму параметров, составивших растительную и животную жизнь на Земле.
Вырубленные леса, обмелевшие моря и реки, наступление пустыни подтачивают древо жизни. И биосфера начинает мстить. Все чаще мы стали сталкиваться с такими бедствиями, какие и не снились нашим предкам. Разрушительные землетрясения, потрясшие, к примеру, такой город, как Мехико, смерчи, пронесшиеся губительным ураганом по европейской части нашей страны, извержения вулканов в Колумбии, на Камчатке, в Сицилии, — результат того, что в биосфере появился изъян. Пусть не произойдет атомной катастрофы, но при существующих темпах расхищения природы и способах хозяйствования люди уже будущего века столкнутся с колоссальными трудностями.
Даже узкая специализация работы Артура подтверждала эту аксиому. Определяя количество газов в атмосфере, он отмечал повсеместное увеличение содержания не только углекислоты, но и метана. Анализ льда в Арктике и Антарктике, где не раз зимовал Артур, показывал, что за последние триста лет концентрация метана в атмосфере повысилась двое. А этот газ, как и двуокись углерода, поглощает инфракрасное излучение с поверхности Земли, усиливает «парниковый эффект».
Предметом особой заботы в наблюдениях Артура были облака. Со старательностью студента, дающего первый урок в школе в присутствии сурового методиста, Артур просвещал нас, доказывая, что облака есть истинные спасители жизни на Земле. И хотя о физике атмосферы мы имели кое-какое представление, но сейчас воспринимали ее не умозрительно, а видели наяву.
Сверху пушинками нависали перистые облака, состоящие из микроскопических ледяных кристаллов. Ниже пенились высокослоистые и высококучевые облака, похожие на валы гигроскопической ваты. А почти у земли клубились облака слоисто-кучевые, кучевые, кучево-дождевые, те, что несут ливни, снегопады, жестокую болтанку.
Мы видели, как развивалась облачность на температурной границе двух областей, двух фронтов: холодного и теплого. Масса холодного и более тяжелого воздуха заползала под легкую теплую воздушную массу и, подобно гигантскому клину, приподнимала ее. И в небе творилось невообразимое — облака всех форм и расцветок открывали нам картину холодного фронта, чуть впереди которого мы взлетели и, подобно пушинке одуванчика, неслись вместе с ним. Аэростат как бы добровольно попал в котел гигантской погодной кашеварки, не пытаясь ни обгонять ветер, ни отставать от него.
Ближе к шестикилометровой высоте подъем стал замедляться. Я взглянул на часы. С момента взлета прошло пять часов. В пятнадцать надо определять местонахождение. Но прежде придется заставить всех пообедать. Есть никому не хотелось. Побаливала голова. Легкие с трудом втягивали разреженный воздух. Начинался кислородный голод.
Но это было еще полбеды. Постепенно стал донимать холод. Горячий чай в термосах согревал на несколько минут. Потом зубы снова начинали выстукивать морзянку.
— А если залезть в спальники? — предложил Артур.
— Но как будешь работать?
— Так не с головой, только наполовину.
Я откинул брезент, чтобы достать спальные мешки. Митька с тоскующим взглядом сидел в одной стороне. Прошка — в другой. Значит, и собаке, и котенку тоже было плохо.