— Я уже хочу. Говорите, Клаус. Я весь внимание.
— Душа. Все дело в душе. Вы, новусы, заключили свои души в тюрьму, из которой нет выхода. Вы лишили их движения, замуровали в каменные стены. И убили их таким образом. Моя душа еще жива, хотя и тяжело ранена. Она страдает, она боится, что я добью ее. Но я не стану делать этого.
— Душа? — Ньюмен забарабанил пальцами по столу. — Душа… Ах да, конечно, вы говорили об этом с Захаровым. Простите, Клаус, я не вспоминал о религии уже много лет. Подзабылась эта специфическая терминология. Напомните мне, пожалуйста…
— Это не терминология! — выкрикнул Клаус. — Все так и есть на самом деле. Человек живет и совершает поступки, плохие или хорошие, и обязательно умирает. Тогда душа его освобождается, покидает изношенное, грешное тело и получает новый шанс. Дальше — новое рождение, реинкарнация, все начинается с чистого листа… Конечно, в новой своей жизни, в новом воплощении будут сделаны новые ошибки, но все же это — жизнь! Настоящая жизнь, которую сменяет настоящая смерть. Вы нарушили естественный процесс, изъяв из него свои души. Но это не есть истинное бессмертие! Истинного бессмертия можно достичь только путем просветления. А вы всего лишь заморозили свою смерть, растянули ее до бесконечности. Вы не люди, вы ходячие трупы…
Клаус задыхался. Он с трудом подбирал слова. Боже мой, оказывается, он и сам почти забыл все то, во что так свято верил. Теория, выстроенная им давным-давно, развалилась, сохранив лишь разрозненные обрывки постулатов. Почему он не записал все это вовремя? Лень было. Что-то там о карме и воздаянии. Круг Перерождений, Восьмеричный Путь… Древние, почти уже непонятные словосочетания. У него не осталось даже книг, в которых об этом говорилось.
Не важно. Совсем не обязательно помнить подробности. Главное — это выводы. А их он помнит твердо.
— Теперь я понимаю, — сказал Ньюмен. — Судя по всему, в вашем подсознании бунтуют сапиентоидные атавизмы. У всех отказников это проявляется по-разному. В вашем случае — индивидуальный намеренный тип контрвнушения, основанный на религиозном мировоззрении. Как результат — аутистическое отчуждение от общества. Когда-то вы были буддистом, да, Клаус? Индуисты и буддисты всегда яростно нападали на мою методику. В середине двадцать первого века мне пришлось выдержать длительную дискуссию с профессором Гэ Бичэнем из Шанхая. Два года подряд он посылал мне язвительные открытые письма, а я на них публично отвечал. Само собой, никто из нас так ничего друг другу и не доказал. Извините, Клаус, мне кажется, что научного диспута у нас с вами не получится. Мы оба не готовы к нему. У вас в голове хаос — я слышу это.
— Не смейте подслушивать мои мысли! — прошипел Клаус. — Телепаты чертовы, шпионы!
— Вы без труда можете научиться тому же и оказаться со мной в равных условиях. Совершенствуйтесь — и войдете в число искуснейших из нас.
— Это не совершенствование, это лишь бесконечное воспроизведение самого себя, застывшего в неподвижности! — Из глубины памяти Клауса выплыло нечто очень важное, некогда обдуманное и выстраданное. — Я вспомнил! Вот, слушайте, в чем состоит истина: душу не нужно делать бессмертной, она бессмертна сама по себе. Душа человека должна быть свободна в своих странствиях. Она стремится к совершенству в своих перерождениях, и очередное тело для нее — лишь временное пристанище. Ваши интересы противоположны этому, ваша главная задача — любыми средствами заставить жить вечно ваше тело. Мыслеформы, изобретенные вами, служат именно этому: вы дублируете их бесконечно, изо дня в день. Вы как бы проигрываете компактный диск, на котором записано основное содержание вашей личности. Более того, вы постоянно изобретаете новые руны-мыслеформы — о да, это интересно, вы всегда можете поставить на свой внутренний проигрыватель новую запись и создать для себя очередную иллюзию разнообразия. Но это лишь суррогат бессмертия. Душе в этом неестественном процессе делать нечего. Она умирает.
— Минуту назад вы говорили, что души бессмертны, — педантично заметил Патрик.
— Да ведь и ваши души не умерли, они ушли от вас, покинули ваши тела, чтобы найти себя в другом месте.
— Пожалуй, я недооценил вас, — Патрик смотрел на Клауса с искренним интересом. — Вы неплохой аналитик, Клаус. Многое из того, что вы сказали — остроумная интерпретация действительных фактов. Знаете только, в чем ваша проблема?
— В чем?
— Вы мыслите как сапиенс. Все то, что вы высказали мне, для большинства новусов будет звучать как анахроничный набор слов.