— Новусы настолько тупы? — язвительно спросил Клаус.
— Они настолько умны. Для сапиенсов было свойственно усложнять все, с чем они сталкивались. Вспомните вторую половину двадцатого века и начало двадцать первого. Технический прогресс дошел до извращенной, патологической степени сложности. Электронные процессоры начали регулировать все — даже утюги и машинки для стрижки волос. Когда мы, новусы, изобрели свои машины, стало ясно: добиться высочайшей эффективности можно гораздо более простым путем. Техника сапиенсов не выдержала конкуренции — она была слишком сложной и дорогостоящей, по сравнению с нашей. То же касается и мировоззрения. Мы стремимся к простоте, Клаус. Мы не объясняем в многотомном философском трактате то, что можно выразить одним предложением.
— Так и есть! — воскликнул Клаус, сжимая кулаки от ярости. — Книги, с вашей точки зрения, ненужный хлам! Вы уничтожили литературные издания, и телевидение, и театры, вообще все, что, с точки зрения людей, считалось признаками культуры…
— У нас своя культура, — спокойно произнес Ньюмен. — Мы не считаем, что она хуже прежней.
— Где она, эта ваша культура? — Клаус взмахнул руками. — Где? Не подскажете, какой фильм идет сегодня в вашем кинотеатре? Хочу посмотреть мелодраму!
— У нас есть нечто вроде театров, — сказал Ньюмен. — По сравнению с ними, лучший театр сапиенсов покажется примитивным кукольным балаганчиком. Но вам нечего там делать, Клаус. Вы слепы и глухи. Вы ничего не поймете.
— Все-то у вас есть, — проворчал Даффи. — Только меня туда никто не приглашает.
— Я приглашаю, — Патрик улыбнулся широко и дружелюбно. — Я официально приглашаю вас в наше общество, Клаус Даффи. Человек уже не звучит как «homo sapiens». Теперь человек называется «homo novus». Станьте человеком, Клаус.
— Нет.
— Вы нам нужны, — сказал Ньюмен.
— Ага, значит, все-таки я вам нужен!
— Вы — сверхобучаемый.
— А я не хочу! — закричал Клаус. — Ну, что вы теперь со мной сделаете? Накачаете какой-нибудь гадостью и под гипнозом заставите выучить руны?
— Алексей Захаров, которого вы знаете под именем Беркут, тоже был отказником, — сказал Ньюмен. — Он не желал изучать мыслеформы. Он стрелял из ружья во всех, кто приближался к его дому.
— Что? Беркут?! Не верю! Вы наспех придумываете очередную сказку…
— Захаров был отказником. И Роб Бракен — тоже. Отказником был также Крис Макклейн, создатель руны Воды и еще десятка других рун. По моей статистике, восемь из десяти сверхобучаемых прошли через навязчивую идею отказничества. Увы, эта болезнь поражает только самых способных.
— И что, все они перевоспитались?
— Вы же сами видели Беркута. С прочими бывшими отказниками — то же самое. Они живут счастливо. Они создают новые руны. Они двигают человечество вперед.
— И что вы с ними сделали?
— Ничего. Эта болезнь проходит сама по себе.
— А у меня почему не проходит?
— Пройдет, — уверенно сказал Патрик. — Затянулось у вас это. У вас, Клаус, и еще у сорока семи людей, до сих пор оставшихся отказниками в нашем мире. Но мы подождем. Спешить нам некуда — у нас впереди вечность.
— Вот оно как… — потрясенно выдохнул Клаус. — Почему же я этого не знал? Почему вы мне раньше не сказали? Зачем тогда нужно было устраивать эту тягомотину — для чего меня уламывал сперва Беркут, а потом вы? Вы же знали, что это все равно ничего не даст?
— Ничто не делается просто так, — загадочно промолвил Патрик. — В любом действии есть смысл.
— И что теперь? Отправляться домой, в Кальпе?
— Не спешите. Я хочу показать вам еще кое-что. Самое главное. То, из-за чего я вас сюда пригласил.
— Что это? Очередной фокус?
— Сейчас узнаете. Скоро они будут здесь. Они уже идут сюда.
Дверь распахнулась, и в кабинет влетели два чертенка. Они с радостными воплями набросились на Патрика Ньюмена и повисли на его шее.
Клаус побледнел и молча плюхнулся в кресло. Он не верил своим глазам.
— Папа, папа, — кричали дети, дергая Патрика за бороду. — Майк свалился со стены! Он соврал, что освоил руну Беркута, и стащил твои крылья! Майк — противный врунишка! Он свалился со стены и весь поцарапался. Тетя Джейн сказала, что он вывихнул лодыжку! Так ему и надо!
— Нельзя так говорить! — строго сказал Патрик. — Нужно уметь сочувствовать чужому несчастью. Конечно, Майк поступил плохо: соврал и без спроса взял крылья. Но теперь он поймет, что так делать нельзя…
Клаус обалдело хлопал глазами. Если бы он увидел инопланетян, то удивился бы меньше. Дети, настоящие дети! Совсем маленькие! Мальчик и девочка лет шести-семи — похоже, двойняшки. Светлые волосы, лучистые голубые глаза, забавные круглые мордашки.