Бравый авангард споро очистил поле битвы от беспамятных гусар и жадных наемников. Имперские катапульты забросили в гущу вражеского войска объектные адаптеры, создав интероперабельность по всему полю битвы. И по наведенным объектным мостам, поверх варварских прокси-серверов и огненных фильтров, устремилась молодая гвардия в самую сердцевину вражеских регистров…
Великий завоеватель Чипхан нахмурил брови, но было уже поздно. На его клики приходил лишь системный отзыв «ошибка памяти». В гневе разбил он ставшие бесполезными массивы с указателями и проклял обессилевшие властные функции…
Прощальным взором просканировал Чипхан Кубитково поле. Беспорядочной объектной кучей устремлялись агаряне с рати. Конница имперцев легко настигала их с помощью сетевого протокола и рубила до кодовой крошки.
И покатилась кибитка грозного Чипхана домой, в цифровую пустыню Хоби, в становище Каракодрум, а имперцы ликующими криками славили свою викторию и своего полководца князя Евгения…
Вечером к Евгению прибыл посланец от его величества, коварный и развращенный племянник императора по имени Коммодий. А с ним и группа гетерогенных гетер с легко доступными пользовательскими интерфейсами.
— Дядя выбрал тебя, а не меня своим преемником, — как бы невзначай молвил Коммодий князю Евгению во время пиршества, когда полностью декомпрессированные графические модули гетер уже сильно распалили простоватых армейских офицеров быстро меняющимися срамными фреймами.
— Я не в системе, у меня нет даже прямого доступа в дворцовый процессор, только по предварительной записи через кэш второго уровня. Я просто солдат, — отозвался Евгений, чувствуя неладное.
— Да, ты солдат, и даже больше, ты предводитель победоносного войска… Но что ты думаешь о том бардаке, который царит наверху? — спросил Коммодий, пресыщенным взором окинув список гетер.
— Он мне не по душе, — без политесов рубанул Евгений. — Процессоры заняты непонятно чем: сплошь загружены развлекательными модулями — это раз. Второе: все необходимое для нормального функционирования систем покупается по дешевке из удаленных репозиториев, и это еще больше разоряет отечественных производителей…
И Евгений прокрутил весь гигабайтовый список имперских глюков, особенно упирая на те, что уже глубоко въелись в системный реестр.
— Значит, ты против. Хакеры разбудили Мегагерцена, — скривив графический интерфейс, процедил Коммодий. — Ну, выпьем на прощание, герой, мне уж пора.
Евгений глотнул странно пузырящийся код из кубка, который ему преподнес ухмыляющийся Коммодий. Тут в сканерах князя потемнело. А спустя каких-то пять миллисекунд все подсистемы его зависли, и, не успев даже прочитать отходную инструкцию, он скончался.
Придворными системными лекарями, прибывшими вместе с Коммодием, деструкция князя была признана самой что ни на есть естественной.
На погребальном костре, где исчезали коды прославленного Евгения Объектского, плакали даже пленные варвары.
Не прошло и года по системному времени, как войска Чипхана, известного также как Мегамет, взяли столицу империи — вечный город Ром. Немного его жителей уцелело после страшной чистки памяти и использования не по прямому назначению.
И эти уцелевшие, бросив имущество свое, сдавленные архиваторами до почти плоского состояния, спасались бегством на утлых сидиромах. Но, увы, большинство сидиромов получило царапины во время транспортировки и тем обрекло на гибель и забвение беглецов из погибшей империи. И все же некоторым счастливцам удалось добраться до берегов Кириллики, где они и основали новое киберцарство. Правда, спустя тысячу системных лет киберакадемик Фоменко-Неверенко заявит, что на самом деле князь Евгений и был Чипханом, что империя и варвары — это одно и тоже. Но от этого история ведь уже не изменится, правда?
Любовь и Евгений Лукины
Смертельная
Перебравшись на борт единственной здесь орбитальной станции, туристы первым делом врывались в обсерваторию и устраивали давку возле телескопа. По очереди вплавляли горящие глаза в линзы окуляров — и замирали в восхищении: внизу, подернутая легкой дымкой, плыла Смертельная. Девственные леса, прозрачные реки, незатоптанные пляжи… У туристов захватывало дух.
Потом их приглашали по одному к начальнику станции и предлагали подписать бумагу, что с момента высадки на поверхность планеты за их жизнь и здоровье администрация ответственности не несет.