Оглянулся Тир, поискал глазами среди людей и, когда с тумбой Поравнялся пожилой прохожий, окликнул:
— Эй, товарищ!
Пожилой прохожий остановился, протер очки и спросил:
— Вы меня, молодой человек?
— Товарищ! Скажи, где ее найти? — И Тир ткнул пальцем в афишу.
Пожилой прохожий улыбнулся.
— Вам повезло, молодой человек. Я как раз иду туда, где выступает ваша соплеменница. — Он слегка приподнял шляпу: — Пеотровский Олег Данилович. А как звать вас, молодой человек?
— Мое имя — Тир.
— Тир! — повторил Пеотровский, словно смакуя звучание этого имени. — Изумительно! — Он взмахнул рукой. — Прошу вас, молодой человек!
Когда до театра оставалось несколько метров, Тир внезапно остановился, широко раскрыл глаза и побледнел. Пеотровский забеспокоился:
— Вам плохо, молодой человек? Что-нибудь с сердцем?
— Я уже видел эту странную белую сопку, на склоне которой горит тысяча утренних солнц! И этот вход… Я же это видел!
— Ай-яй-яй, молодой человек! А мне вы сказали, что в Ленинграде впервые. — Он погрозил шутливо сухоньким пальчиком. — Нехорошо обманывать старших!
— Я здесь никогда не был, клянусь духами тундры! Но вот же — та самая черная тропа… Скажи, там, внутри, есть пещера? А в той пещере много людей? Это так?
— Ну, знаете, товарищ Тир. Ваши слова более чем удивительны! А впрочем… — Он жестом указал на парадный вход: — Моя миссия вашего проводника окончена. Желаю приятных впечатлений от встречи с прекрасной Амдэ! — Он повернулся и, сделав два-три шага, остановился.
— Товарищ Тир! А билет у вас есть?
— Билет? Что это? — не сразу ответил ошеломленный Тир.
Пеотровский смеялся недолго, но от души. Отсмеявшись, он вернулся и взял Тира под руку.
— Вы уж простите меня, старого осла! Но это и вправду было так неожиданно и так смешно… Ну-ну, не сердитесь, ради бога, товарищ Тир! Идемте со мной! Я проведу вас служебным входом.
Сегодня Амдэ танцевала особенно вдохновенно. Зрители были в восторге. Они много раз награждали танцовщицу горячими аплодисментами, а в конце обрушили целый шквал оваций, неистово выкрикивая «бис!» и «браво!». И Амдэ, уже в который раз, была вынуждена выходить на поклон, благодарно прижимая к груди букеты живых цветов.
И только Тир сидел будто прикованный к своему месту на галерке, куда его определил старый костюмер театра Пеотровский Олег Данилович. «Да! — думал Тир, вцепившись в свой дорожный мешок. — Отец оказался прав. Он уже тогда знал, что Амдэ обретет великую власть над людьми. Так и случилось! Тир все видел и слышал сам…»
Амдэ, усталая и счастливая, принимала поздравления от своих коллег и друзей, улыбалась, пожимала руки, кого-то целовала и кто-то целовал ее — все это происходило словно в зыбком, радужном дурмане. И никто из присутствующих не обратил внимания на Тира, который вошел в гримерную и остановился за ширмой.
Но вот восторженное половодье пошло на убыль, все постепенно покинули гримерную, и Амдэ, не в состоянии согнать губ счастливую улыбку, рухнула на стул перед зеркалом и уронила голову на руки… Ощутив какое-то движение, Амдэ подняла голову, и ее глаза встретились со взглядом брата. Она резко обернулась и едва сдержала крик. В углу, возле ширмы, стоял Тир. У нее сжалось сердце. Волна мрачного предчувствия перехватила дыхание. Она собрала все силы и спросила, не узнавая своего собственного голоса:
— Ты меня все-таки отыскал?
— Да, я нашел тебя! — сказал Тир, потянувшись рукой к поясу, где висел охотничий нож.
— Ты пришел, чтобы выполнить волю отца?
Тир молча кивнул, а его пальцы крепко сжали костяную рукоятку.
Странное спокойствие вдруг охватило Амдэ. Только невероятная бледность лица выдавала ее волнение.