— Вы, разумеется, правы, — резко проговорила она.
Макгрегор минуту молчал, а затем сказал в ее же тоне:
— Мне хотелось бы увидеть более веские доказательства, чем пишущая машинка, пусть даже странная, и услышать не просто подтверждение наших догадок. Меня уже пытались надуть, и не раз. И еще… извините, но в этой комнате я не вижу ничего хотя бы чуточку… вневременного. Это относится также и к вашему кабинету, насколько я успел заметить из кухни.
— Я не настолько беспечна, — возразила Мишель, — пусть даже допустила явную неосторожность. Ко мне заходят соседи и друзья; что они подумают о дисководе или видео?
«Бессмысленные слова», — подумал Пит.
Услышав фырканье Макгрегора, он понял, что редактор думает так же. Тот с показной печалью покачал головой:
— Значит, вам нечего показать?
Глаза Мишель гневно сверкнули.
— Я этого не говорила, — резко возразила она и, порывшись в сумочке, достала тонкий белый пластиковый прямоугольник размером с водительские права, что-то с ним быстро сделала и протянула гостям.
— Пробуйте, он включен. Просто нажимайте цифры, функции и знаки.
По верхнему краю карточки шла дюймовая полоска серебристого материала с угловатым темно-серым нулем в правом углу. Пит нажал цифру 7 и едва не выронил карточку, когда мгновенно и бесшумно на месте ноля появилась семерка. Макгрегор протянул палец и нажал на знак квадратного корня. Семерка исчезла, сменившись на 2.6457513.
— Это, — тихо пробормотал редактор, — самая поразительная вещь, какую я видел в жизни.
Пит едва его слышал. Ему доводилось пользоваться настольными электрическими калькуляторами — неуклюжими аппаратами размером с половину пишущей машинки, — и он привык к гудению их моторов, жужжанию и пощелкиванию шестеренок и рычагов. К долгому ожиданию, без которого было немыслимо умножение многозначных чисел. А тут, нажав даже не на кнопку, а на символ функции, он мгновенно получил результат с точностью до седьмого знака. Пит встретился с будущим и влюбился в него.
Когда Мишель протянула руку за поразительной вещицей, ему не хотелось ее отдавать. И он сказал первое, что пришло ему в голову:
— Если вы привыкли к таким машинам, то как вы можете жить в 1953 году?
Макгрегор привычно развил эту мысль на шаг дальше:
— Сколько столетий отделяет ваше время от нашего?
Рыжеватая бровь приподнялась:
— Мне жаль вас разочаровывать, но всего лишь тридцать пять лет.
— Услышав их недоверчивые восклицания, она добавила. — Поразмыслите вот о чем: что подумал бы лучший в мире инженер-авиатор в 1918 году о реактивном истребителе F-86? Чем более развита технология, тем скорее она может развиться дальше.
— Верно, но меня никогда еще так не тыкали в это носом, — пробормотал Макгрегор.
Пит смотрел на ситуацию несколько иначе. Идея будущего привлекала его задолго до того, как он начал о нем писать. А теперь он подержал кусочек его в руке, коснулся теплой ладони человека оттуда. Он должен узнать больше.
— Что еще вы можете нам показать? — выдохнул он. — Что это за штуки вы упомянули: видео и этот… дисковвод? Они наверняка у вас есть, иначе вы про них бы не заговорили.
— Дисковод, — рассеянно поправила она. — Да, они у меня есть. А вот должны ли вы их увидеть… что ж, думаю, приехав ко мне в такую даль, вы заслужили это право. Приглашаю вас…
Она провела их через кухню и, когда все вышли в задний двор, заперла за собой дверь.
— Зачем? — удивился Пит. — Мы ведь уходим ненадолго, так ведь?
Она сперва тоже удивилась, потом смутилась:
— Привычка. Нечто такое, что я тоже прихватила с собой из девяностых.
Макгрегор кашлянул.
— И это подводит нас к другому вопросу. Пит спрашивал, как вы здесь живете; меня же больше интересует, почему? И зачем такая секретность? Почему бы вам, обладая такими знаниями, не помочь Соединенным Штатам в борьбе с «красными»?
В лице Мишель что-то изменилось. Она была моложе Пита и намного моложе редактора, но прожитая в будущем жизнь («Господи, да ведь она еще и не родилась!» — подумалось Питу) сделала ее рациональнее и циничнее их обоих. У Пита вновь пробудились дурные предчувствия.
— А почему вы думаете, что правительство заслуживает подобной помощи? — холодно осведомилась Мишель.
— А почему вы считаете иначе? — спросил Макгрегор после короткой ошеломленной паузы. В его голосе вновь послышалась враждебность, и Пит его за это не винил. Впрочем, Мишель она не смутила.