— Это же катапульта! — крикнул Джоул.
Кланг! Палубы «Прорыва» зазвенели от удара снаряда по обшивке.
— Пусть настреляются вволю, — ухмыльнулся Джоул и снова склонился над панелью управления.
Однако нам никак не удавалось высвободить корабль, и поскольку дождь снарядов продолжал поливать нас, пришлось пустить в ход собственное оружие. Торпеды и сейсмолучи вызвали страшную панику среди местных обитателей. Наконец нам удалось освободиться и продолжить погружение. Еще пятьдесят миль флот гнался за «Прорывом», обстреливая его из катапульт.
— И это на глубине всего лишь в триста миль! — воскликнул капитан Джоул. — Что же нас ждет дальше?
Сюжет мог развернуться по самому страшному сценарию. Утроба Земли необъятна и сулит встречу с самыми невероятными созданиями. Сейчас мы столкнулись с примитивными формами. Но в глубинах могли существовать и высокоразвитые цивилизации, для которых «Прорыв» — детская игрушка. Отвратительные чудовища пронеслись в моем воображении. Однако азарт ученого одержал верх над первобытным страхом.
К тому же столкновение с врагами было далеко не единственной опасностью, которая нас подстерегала. Вскоре я понял, что над нами нависла какая-то новая, гораздо более серьезная угроза.
Я снимал показания приборов, которые контролировали состояние внешней среды. По законам физики температура и плотность должны были плавно возрастать по мере того, как мы опускались. Непонятно почему, начиная с отметки глубины в десять миль, приборы не меняли показаний.
Капитан Джоул проявил чисто технический интерес, однако тревоги у него это не вызвало.
— А магнетизм? — спросил он.
— Тоже никаких изменений, — ответил я, — но на этой глубине показатели магнитного поля и не должны быть очень высокими. Гауссометр нам понадобится позже.
Мы все-таки решили проверить новый прибор, начав с излучателя мезонов в секции двигателей и пройдя вдоль одной из дорожек из железа и серебра, проложенной по стене коридора до кормы. Я внимательно следил за приборами, установленными в изолированных камерах. Под влиянием гауссометра стрелки должны были слегка подрагивать, так как влияние магнитного поля плавно нарастало, и тут же останавливаться. Но стрелки неподвижно стояли на нуле.
Я поднял трубку и соединился с секцией двигателей.
— Передвиньте рычажок реостата на два дюйма, — приказал я.
Стрелка на одной шкале дрогнула, показав, что произошло заземление, а вторая шкала определила уменьшение силы поля на корабле.
— Может быть, приборы неисправны? — проворчал Джоул.
Я приказал вернуть рычажок реостата в первоначальное положение.
— Нет, — ответил я, — они в полном порядке. Просто мы должны усвоить, что глубины Земли отличаются от того, чем мы думали раньше. Или же мы попали в область слабых полей. В любом случае, продвигаемся мы хорошо.
Но дни проходили за днями, а приборы, регистрировавшие плотность, температуру и уровень магнитного поля, постоянно выдавали один и тот же результат. Никаких изменений. Это был повод для серьезного беспокойства.
Как мы можем определить реальную скорость «Прорыва», подумал я. Ведь кроме внутренних корабельных приборов у нас нет иных возможностей. Тогда я изготовил измеритель массы, который, по моим расчетам, мог дать информацию о продвижении судна. Для этого следовало сначала измерить массу той части Земли, которая лежала перед нами, а затем массу пройденного пути.
Результаты ошеломили меня. Сложенные вместе, показатели не сходились с известной науке массой Земли.
— Это любопытно, — сказал я Джоулу. — Земля должна была бы весить больше, чем она весила до нашего погружения. И мы оставили за кормой уже пятьсот миль, но расстояние впереди не меняется.
— Так мы двигаемся или нет?
В этом и заключалась загадка. Направленный в одну сторону измеритель массы показывал, что мы двигаемся. Направленный в другую — что мы стоим на месте.
Я подождал еще неделю, но загадка стала еще более головоломной. К тому времени мы должны были достигнуть глубины в одну тысячу миль. Фактически, по приборам мы отметили погружение вниз на одну тысячу миль, но нисколько не приблизились к земному ядру. Происходила какая-то парадоксальная вещь, — как бы мы ни увеличивали скорость, финишная черта не становилась ближе.
Этот парадокс уже нельзя было расценивать как интеллектуальную задачу. Настоящая тревога охватила экипаж.
Мы больше не встречали городов, и на нас никто не нападал, но мы приняли определенные меры предосторожности, чтобы не повторить ошибки. Сканеры были постоянно включены, и на их экранах иногда возникали слабые отблески далеких поляризационных полей. Иногда, на пределе дальности, сканеры регистрировали какие-то огромные объекты, проплывающие мимо, или некие образования, природа которых оставалась загадкой.