Выбрать главу

Вид развалин изумляет поэта. Тщательно обработанные камни, глубокий колодец, гладкие плиты стенной облицовки, множество надписей. На земле Хадрамаута не видно ничего подобного. С Рейбуном не сравнится даже Шибам. Как же ты погиб, о славный город? И Рейбун отвечает. В нем жили богатые и щедрые: мудрецы, пахари, охотники. Звучали песни, гремели боевые трубы, звенел смех белолицых красавиц. Но не вняли люди увещеваниям свыше, и наслал аллах на них палящий огонь и ветер сокрушающий. Остались развалины от Седебы до Хаджарейна, и тайна не раскрыта. Глядящий на эти камни удивлен, он убегает в страхе, когда спускается темнота.

Разговор о стихах приятен мансабу. Он читает на память многие десятки строк, поправляет варианты, сообщенные Бубешром, растолковывает темные места. Он и сам не чужд стихотворчеству. Интересно, есть ли у него фаль?

Мансаб лукаво щурится.

— Я рад гостям, пришедшим с миром, с желанием узнать наш край и наших людей. В свое время у меня побывали арабисты из России — Бутрос Грязневич и Анас Халидов, я показывал им свою библиотеку. Бутрос возглавляет сейчас вашу экспедицию, вы называете ее СОЙКЭ. Прошу, пришлите мне то, что будет опубликовано по-арабски о вашей работе. Ибо не надо особого дара провидения, особого фаля, чтобы понять: СОЙКЭ — это тамам!

Успехи СОЙКЭ

«Тамам» означает «хорошо», «ладно. Высокая результативность СОЙКЭ-1983 — это «тамам».

Хизри Амирханов нашел следы олдувайской эпохи, не говоря уже о верхнепалеолитических, мустьерских и даже ашельских стоянках. Тамам!

Археологи вскрыли храм в Рейбуне, установили, что комплекс (VIII в. до н. э. — I в. н. э.) состоял по меньшей мере из четырех поселений; на западном склоне вади Дуан обнаружили десять храмов и скальные гробницы. Тамам!

Историко-культурная группа определила северо-восточнее Тарима местоположение крепости ан-Нуджейр, последней твердыни язычества, павшей в VIII веке под ударами ислама. Тамам!

Сокотрийский отряд лингво-этнографической группы в лице Виталия Наумкина и Владимира Шинкаренко провел на острове уникальные антропометрические обследования, собрал богатый материал по языку и культуре сокотрийцев. Тамам!

Йеменские сотрудники СОЙКЭ Мухаммед Бамахрама и Абд аль-Азиз бин Агиль определили свои научные интересы: первого привлекла археология, второго — этнография. Тамам!

Вообще-то этнография дело неспешное, тут результаты не всегда можно потрогать руками, как, например, у археологов. Но дает она то, чего в наше время нет дороже: уважение к иной (уже не чужой) культуре и путь ко взаимопониманию. Тамам?

Хадрамаут — Аден — Ленинград М. Родионов, кандидат исторических наук Фото автора и Ю. Кожина

Неистребимый флагарт

Н очь. На море тишина. Шум судового двигателя при полных оборотах, казалось, грохочет подобно грому. При самом входе в Цемесскую бухту капитан-лейтенант Терновский положил руку на плечо командира «Скумбрии». Главный старшина Жолудов без слов понял и отзвонил телеграфом в машину «стоп». Сразу же в тишине ночи возникло чувство тревоги, будто на бывшую рыболовную шхуну, ставшую волей судьбы боевым кораблем, уже навели свои орудия вражеские артиллеристы и теперь ждут только команды открыть огонь.

«Скумбрия» легла в дрейф. Главстаршина Жолудов сосредоточенно всматривается в окружающую обстановку и даже видит какие-то одному ему ведомые ориентиры. Для него очень важно точно знать свое место. Похоже, что гитлеровцы чувствуют себя спокойно — на переднем крае у Новороссийского цементного завода не видно вспышек осветительных ракет. А может, они как раз выжидают, чтобы русский корабль подошел поближе, а затем ударить по нему наверняка из всех видов оружия?

Мучительно долго тянется время. Капитан-лейтенант Терновский то и дело поглядывает на часы, стрелки будто бы нарисованы и не собираются трогаться с места. Тишина, очень неприятная тишина, таит неизвестность. Чем она станет через несколько минут? Лишь о скулы небольшого судна изредка легкими всплесками бьется волна. Терновский поднес часы к уху — они стучат как ни в чем не бывало. Он повернулся на мостике и тихо скомандовал: