Тюлени — бесстрашные путешественники. И сейчас они нередко проходят по рекам Чукотки и Аляски многие сотни километров в глубь материка, преследуя косяки идущих на нерест рыб. Вполне возможно, что, увлекшись погоней, за белорыбицей или лососем, тюлени из северных рек попадали в Волгу и тут уж скатывались в незнакомое море, где не было касаток и белых медведей — их злейших врагов, а в северной части моря зимой на большом протяжении вставал так необходимый им лед.
Тюлени легко приспособились к жизни в новых условиях. Как и на севере, в нужные сроки они прогрызали во льду лунки, и самки рожали на льду белоснежных детенышей — белков. Белки долгое время, подрастая, остаются на льду. Лишь волки, орланы да люди-охотники могли их настичь, но не так-то легко было пробраться к кромке, где ветры и течения постоянно взламывали лед.
Считалось, что, когда у тюленей приходит пора любви, самки со всего Каспия собираются в северную его часть. Чуть позже подходят ко льдам и стада тюленей-самцов. Вот на этой-то кромке льдов много лет назад я и познакомился с Виктором Ивановичем Крыловым, сотрудником ВНИРО (ВНИРО — Всесоюзный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии.), кандидатом биологических наук, который с небольшим отрядом занимался изучением тюленей. Высаживаясь с вертолета неподалеку от лежек, он подолгу жил рядом с животными, чтобы произвести более точный подсчет тюленьего стада на Каспии и выдать зверобоям необходимые рекомендации о допустимых размерах промысла. Об этом мы дважды рассказывали на страницах журнала («Вокруг света» № 7 за 1971 год и № 10 за 1972 год.). Крылов свою задачу выполнил: осуществил подсчет, разработал более совершенные рекомендации. След его я на время потерял. Поговаривали, что биолог отправился в Антарктиду, взялся за изучение тамошних тюленей. Однако я не сомневался, что пройдет время и Крылов снова встретится мне на Каспии. Так оно и случилось.
Осенью 1981 года на вертолете рыбоохранной инспекции мы пролетали над дельтой Урала, выискивая браконьеров. Молоденький рыжеволосый крепыш-инспектор в форменной тужурке и с кобурою на ремне не отрывался от иллюминатора, но браконьеров не встречалось. Берега реки, облюбованной осетрами для нереста, густо поросли высоким камышом. Над камышовым морем парили белые цапли, чайки, луни, попадались орланы. И вдруг мы заметили под прикрытием камышей баржу, а рядом другую. «Научники, — пояснил инспектор, — тюленей изучают. Повадились те, понимаешь, в русло. Сазана жрут. Раньше такого не было. Вот и пригласили специалистов из Москвы». После такого пояснения я не удивился, когда, пробравшись сквозь заросли, увидел на одной из барж Крылова. Был с ним, как и много лет назад, Лев Ковнат, также дважды высаживавшийся на некрепкие каспийские льды. Биологи пытались докопаться до истины: что заставило тюленей изменить многолетнему распорядку и остаться в летнюю пору у русла Урала? Ведь обычно после линьки стада уходят откармливаться на юг, а к осени начинают возвращаться в северную часть Каспия на мелководье, где устраиваются на отмелых островках вдали от берега отдыхать.
Биологам помогали гельминтологи из Симферополя, из Москвы прилетел профессор, доктор биологических наук В. А. Земский. Причина была выявлена: от основного стада отстали ослабевшие, больные тюлени, которых уже невозможно было спасти. Делу тут мог помочь только отстрел. Порой и так приходится заботиться о безопасности популяции...
Воспользовавшись присутствием вертолетчиков, Крылов договорился с ними о проведении подсчета тюленей на залежках в море, и на следующий же день мы покачивались в небесах, летя вдоль камышовых плавней Каспия. Огромные стаи уток, чаек, лебедей поднимались с воды. Дважды мы пролетали над стаями розовых фламинго, которые, разом поднявшись, на развороте дружно взмахивали крыльями — и казалось, что в небе вспыхивает яркий огонь. «До чего же богат наш Каспий», — вздыхал Крылов, уже успевший мне порассказать, как интересно ему было познакомиться с животным миром Антарктиды. Но Антарктида Антарктидой, а душа, оказывается, рвалась сюда.
Мы долго летали впустую, пока Крылов не попросил вертолетчиков забраться повыше, и тогда в искрящейся от солнечных лучей воде была замечена первая тюленья залежка, а потом они стали попадаться одна за другой. Крылов вышел в знакомые места. Когда-то по осени сюда добирались зверобои, ныне этот промысел прекращен. Мы пролетали над низкими песчаными островками, едва возвышавшимися над водой, и видели сотни, тысячи морских зверей, густо усеявших желтый песок. Тюлени, испуганные шумом вертолета, нередко разбегались, пускаясь вплавь, но Крылов успевал прикинуть их число и был доволен: тюленей для этой поры было достаточно!