Крылов принялся объяснять, что дело тут не в том, что тюленей много стало, а в том, что больше стало рыбаков, мощнее ныне флот, кильки — основной пищи тюленей — больше забирают. Ловят ее с больших глубин. И что остается делать тюленям весной, отощавшим во время линьки, как не пристраиваться к судам да кормиться рядом с ними?
Капитан внимательно слушал, соглашался, и вместе они пришли к выводу, что следовало бы уточнить размеры килечных стай, чтобы знать, сколько нужно взять рыбакам, а сколько оставить для осетров и тюленей — и тем и другим жить в море надо. А пока бы не ловить кильку рыбакам в апреле — мае, все равно впустую машины гоняют, нет ее, а в это время успевало бы нагуливаться морское зверье...
Остров Огурчинский предстал на рассвете грядою невысоких однообразных песков. Виден белый маяк вдали, серые кусты. Перед нами пустынная коса, но Крылов уверяет: тюлени должны быть. Мы прыгаем в моторку, взвывает мотор и... через сотню метров глохнет. К косе предстоит добираться на веслах, и тут уж не дай бог разыграться шторму. До судна несколько сотен метров, не так-то просто их одолеть, когда будем возвращаться. Но это нас не останавливает.
Без всякой надежды бредем несколько километров к оконечности косы и — прав Крылов! — замечаем вдали темные тюленьи залежки. Ползем по-пластунски по холодному песку. Но Крылов не отрывается от земли, вьется впереди ужом — только бы тюленей не спугнуть...
Как и на моржовом лежбище, попахивает мочой. Тюлени, обычно молчаливые, на лежбищах, оказывается, порыкивают грозно, урчат, издают довольные мурлыкающие звуки. Мы совсем близко от них, глядим друг на друга в упор — тюлени не боятся, не убегают. Блаженно сложив задние ласты, дремлют — кто на боку, кто на животе. Голова приподнята, глаза закрыты. Просыпаясь, потягиваются, чешут себя когтистым ластом, разворачивают веером задние. На залежке и крупные и небольшие звери. Особнячком держатся совсем махонькие, но... где же белки?
— Опоздали, уже февраль, — покаянно шепчет Крылов. — Нам бы сюда в конце января прийти. Погода теплая. Самки давно ощенились, и белки облиняли. Вон лежат — это они и есть. Теперь — сивари.
Я понимаю, какой для Крылова это удар, но отчего-то не чувствую себя обманутым — видеть так близко тюленей, разве это не интересно?! И вдруг вдали замечаю белое пушистое существо. «Белок!» — толкаю я Крылова. На радостях мы поднимаемся больше, чем нужно, и одна из залежек вмиг исчезает. Тюлени, подняв тучи брызг, сбегают в воду, пряча головы, выставляя зады, и... увлекают за собой этого единственного белка. Впрочем, и этого уже называть белком можно с трудом. Он скорее тулуп: белая шерсть на нем начинает сползать. Потому-то он и кинулся в воду. А вода для него сплошное блаженство. 12 градусов! Тулупчик урчит, купается и не думает вылезать, хотя с тех пор, как он нырнул, проходит более часа. Пометить и сфотографировать его так и не удается.
Крылов зарисовывает залежки, считает зверей и предлагает их более не пугать. Завтра поставим сеть, начнем метить, тогда, возможно, и удастся снять этого великовозрастного белка.
Несколько дней мы провели на косе острова Огурчинский. Было помечено более десятка различного возраста тюленей, но в сетку они идти не захотели. Пришлось подкрадываться и отлавливать их за ласты. Помогали матросы, неплохо ловил тюленей Крылов, но более всех преуспел Валентин Попов, гельминтолог. Он наловчился так подбираться к тюленям, что оказывался почти в центре залежки и, взяв за ласты спящее животное, умудрялся оттащить в сторону, не вспугнув остальных. Попов успел выполнить несколько и своих наблюдений; он установил, что тюлени, которых мы принимали за сиварей, отнюдь не сивари, а годовалые звери. Это дало повод предположить — а не является ли залежка на Огурчинском своеобразным детским садом, где отдыхают молодняк и мамы? Чтобы выяснить это, следовало побольше пометить зверей, но дело шло нелегко. Тюлени вырывались, норовили укусить ловцов, а Крылов охал и просил, чтобы поосторожнее с ними обращались да побыстрее выпускали. «От шока умрет, все дело пойдет насмарку», — твердил он.
Залежка на косе день ото дня таяла. Вспугнутые раз тюлени куда-то уходили и уже не возвращались. И возможно, нам так и не удалось бы сфотографировать белка, если бы на наше счастье не примчались на катере рыбинспектора. Они сказали, что по другую сторону острова Огурчинский находится совсем крохотный островок Михайлова. Там уйма зверя и, кажется, есть белки. Крылов загорелся, и в тот же день мы ушли с косы. Капитан Кусакин проявил немалое мужество, сумев подвести судно — без точной карты — на четыреста метров к крохотному острову. И тут сбылось желаемое: белый зверек, едва мы высадились и спрятались за кусты, сам пополз к нам. Теперь и я мог засвидетельствовать, что на Огурчинском рождаются белки. Вот этот снимок. Белок на песке. На заднем ласте красная метка с номером 211. Если кому-то из читателей доведется повстречать где-либо этого белка или узнать что-то о его судьбе, просьба сообщить об этом во ВНИРО Виктору Ивановичу Крылову. Это поможет решить загадку тюленей острова Огурчинский.