Тим понял, что обвиняет не только Денни, но и самого Джорджа Флэгга. Дело серьезное. Здесь многое поставлено на карту.
Молчание затянулось, и Денни почувствовал, что одерживает победу в этом поединке. Встав, он с высоты своего немалого роста посмотрел на Тима не без сочувствия:
— Не будь же ребенком, старина! Не позволяй морочить себе голову всяческими бреднями насчет гражданского долга. Каждому в нашей грешной стране своя рубашка ближе к телу. — Он пожал плечами. — По-видимому, тут и конец прекрасной дружбе. О"кэй. Значит, я выхожу из состава редколлегии. С сегодняшнего числа.
С этими словами Денни вышел из помещения редакции.
Сердце Тима колотилось, будто после километрового пробега. Он спрашивал себя: «И ты допустишь, чтоб ему все сошло с рук?»
Смолчать — себя предать.
Высказаться — родных погубить и опять-таки лишить себя будущего.
Тим долго сидел в редакции, вглядываясь в буйные краски заката, зная, что, какое решение ни примет, никогда уж не в состоянии будет без боли созерцать два цвета — зеленый и красный. По щеке Тима скатилась одинокая слеза, и юноша стыдливо смахнул ее рукавом.
А. Карр, американский писатель Сокращенный перевод с английского Н. Евдокимовой Рисунки Г. Филипповского
И зимой вулкан работает
...О т сильного ветра и мороза застывают щеки — приходится надевать маски. Угрожающе свистит ветер. Базовый лагерь разбиваем на сомме — своеобразном пьедестале вулкана. Выше вертолет высадить не мог. Все вещи, остающиеся в базовом лагере, тщательно закрепляем. Часы показывают одиннадцать. Пока действуем по графику. Помимо мороза и ветра, время — третье препятствие. С соммы до вершины более двухсот метров по вертикали. Нам предстоит одолеть эту самую крутую часть вулкана. Затем — спуск в кратер. Обследование. Подъем, спуск к базовому лагерю, выход вниз. И на все дано лишь шесть часов светового времени.
В зимнюю пору никто не был на дне кратера Авачинского вулкана — в гигантской воронке, которая беспрерывно дымит, выбрасывая газ и пар порой на несколько сотен метров над кратером. Иногда он очищается от газов — тогда и можно попробовать спуститься на дно. Несколько лет назад нам под руководством сотрудника Института вулканологии Р. Л. Дунина-Барковского довелось работать в кратере Авачинского вулкана. Но это было летом. А как ведет себя вулкан зимой, можно ли провести аналогичные исследования в холодное время года? Эти и многие другие вопросы интересовали науку.
К выходу готовились с особой обстоятельностью. Идем втроем. Владимир Шмелев неоднократно бывал на камчатских вулканах, вместе с ним мы работали в кратере Авачи и Плоского Толбачика. Николай Шавман на Камчатке недавно, но зато у него немалый опыт спелеолога, на его счету десятки обследованных пещер на Урале.
...Авачинский вулкан хоть и невысок — 2741 метр, но без акклиматизации и здесь трудно. Грудь теснит, ноги становятся ватными, идти приходится осмотрительно. Альпинистские «кошки» надежно держат на крепком фирне. Изредка, найдя крохотный уступ, отдыхаем. Как говорится, спешим не спеша.
Коренное население Камчатки, по заметкам путешественника Крашенинникова, боялось подходить к вулканам. Коряки думали, что там обитают пихлачи, горные духи, дети бога Кутха. Считалось, что из-за их козней люди часто блуждают в тумане. Но к нам пихлачи отнеслись дружелюбно: кратер оказался почти свободным от газов. И вся его чаша великолепно просматривалась, хотя погружена была в синеватую тень — зимнее солнце не в силах заглянуть в двухсотпятидесятиметровую глубину колодца.
Сколько раз уже был на вершинах, и всегда дух захватывает от открывающейся панорамы. Вширь растянулись острые, блестящие на солнце зубья Жупановской гряды, сверкающая белизной Налычевская долина, расчерченная руслами речек и ручьев, и Тихий океан, усыпанный брызгами солнца. И уже совсем необычен сам кратер.
Таинственно мерцающее ледяное поле изрыто глубокими провалами. Теплые струи проделали окна и тоннели, которые от сернистого газа стали желто-зелеными. Хоровод гигантских сосулек венчает кромку кратера. Но заснять эту красоту невозможно: пленка в аппарате лопнула от мороза.