В страну кукукуку я попал прямо из путешествия с охотниками на крокодилов в край асматов. Добравшись до поселка Вау, на одномоторном самолете я вылетел в патрульный пост Мениамайя в центре земель кукукуку. Здесь я нанял восемь проводников, которые взялись провести меня на восточный берег Реки ужасов. Так можно было попасть во владения племени кукукуку.
Местность изрезана высокими горами, между которыми разбросаны поросшие джунглями долины. Говорят, что земля эта была создана в субботний вечер, когда бог изрядно устал и кое-как швырнул вниз высокие горы и непроходимые болота. Австралийцы называют этот район «Брокен-Боттл-Лэнд», что означает «страна битых бутылок»: камни здесь такие острые, что протыкают любую подошву.
В этих долинах проживают племена, которые никогда не встречали европейцев. Племена совершенно различны, но всех их роднит одно, общее: с незапамятных времен они боятся воинов кукукуку, которые держат в страхе всю округу.
Путешествовать среди кукукуку нелегко, но наибольшую трудность представляет проблема переводчиков, без которых невозможен контакт с местными племенами. От хорошего переводчика буквально зависит жизнь. Мне удалось нанять двух: один из них, Джон Маданг, переводит с английского на пиджин, второй с пиджин на хири-моту — язык прибрежного племени, который понимают и многие горцы. Среди носильщиков нашелся человек, который может переводить на язык кукукуку — язык весьма своеобразный: каждая фраза в нем начинается с шепота, а заканчивается рычанием. В этом языке насчитывается не менее полусотни слов для обозначения стрелы, но лишь одно слово, означающее «кастрюля, лохань, сосуд».
Я больше четверти века путешествую среди разных племен и народов. О некоторых из них говорят как о «враждебно настроенных». Мой опыт показывает: если приходишь с дружескими чувствами, даешь понять, что не желаешь ничего плохого, опасность путешествий здесь не столь велика.
Солнце рисует длинные бледные флажки на траве по ту сторону реки, когда воины наконец появляются один за другим. Их призывный клич сейчас похож на звуки псовой охоты, когда легавые собаки ожидают добычу. Вскоре можно разобрать гулкий звук. Это стрелки, не переставая куковать, постукивают большим пальцем по тетиве луков. А на другом берегу Реки ужасов стою я с воздетыми к небу руками, показывая тем самым свои мирные намерения.
Грозные кукукуку кидаются в поток и, прыгая с камня на камень, с воинственными возгласами бросаются к нашему берегу. Успеваю подумать, что если я когда-нибудь услышу летом в Скандинавии кукушку, то вспомню Новую Гвинею.
Один из воинов — мальчишка лет четырнадцати — вырывается вперед. Он несется через бурный поток как раз туда, где стою я. С ужасом вижу: замерев на большом камне, мальчишка поднимает лук, натягивает тетиву и целится в меня.
Все же я успел брякнуться всем своим грузным телом в траву, прежде чем мальчишка спустил тетиву. Стрела свистит в воздухе в полуметре надо мной и вонзается в дерево за спиной...
Я растерянно верчу головой: что делать? Переводчик отрицательно покачал головой: не показывайте страха! Если мы не выдержим, то не установим контакт с племенем, и тогда придется возвращаться по изнурительным, скользким горным тропам назад, к патрульному посту Мениамайя. Да, но как тут не покажешь страха!
— Дай ему шоколадку! — кричит переводчик.
Не успеваю встать на ноги, как вижу, что мальчишка вкладывает в тетиву новую стрелу. Я направляю на него фотокамеру. Вспыхнул блиц. Нападающие застыли как вкопанные, а мальчишка с перепугу свалился в воду. Крики воинов смолкли, мгновение слышался лишь рокот воды, которая с силой ворочала валуны и гальку. И тут словно бочка лопнула: неудержимый хохот прокатился от берега до берега. Я протянул руку, схватил опростоволосившегося молодого воина и вытащил его на сушу. И прежде чем он пришел в себя, протянул ему шоколадку.
Руперт-торговец
Земли кукукуку и племени форе — куда как более мирного — разделяет река Иагите. Через нее переброшен плетенный из лиан висячий мостик.
К западу от него в глубь густых зарослей бамбука тянется едва заметная тропа. В лесах Новой Гвинеи изобильный подлесок, и немногочисленному населению не под силу остановить буйный его рост. Тропы обычно проложены там, где не преграждают путь болота и не встает непреодолимой стеной колючий кустарник.
Переводчики Амбути и Джон острыми мачете рубят лианы. Внезапно одна из них взлетает вверх, и мы видим перед собой длинный, скользкий, черный от старости ствол пальмы, который, видимо, давным-давно положили здесь для удобства передвижения.