Даже непосвященному ясно, что бумага, полученная таким способом, весьма прочна: крепость придают древесные волокна, ориентированные в одном направлении. Но зачем так уж нацеливаться на прочность? Разве не в том практичная прелесть бумаги, что лист можно сложить, если не надобно написанное — смять, в случае необходимости — снова расправить и, наконец, при полной потере интереса — разорвать и выбросить вон?
Какое-то время эти вопросы оставались без ответа, пока я не натолкнулся на текст, осветивший применение бумаги совсем с неожиданной стороны. В эссе «Похвала тени» замечательного японского прозаика Дзюнъитиро Танидзаки есть такое место:
«Особенно заслуживает быть отмеченным «кабинетное» окно — сёин, с его бумажными рамами, пропускающими слабый белесый свет... Окно это служит не столько источником света, сколько фильтром, процеживающим сквозь бумагу боковые лучи внешнего света, заглядывающие в комнату, и в нужной мере ослабляющим их. Какой холодный и молчаливый оттенок имеет этот свет, отражающийся на внутренней стороне бумажных рам!»
До чего же необычно! Бумага в роли стены и светового фильтра — одновременно. С тех пор я старался не пропускать упоминаний о японской бумаге, и это увлечение заставило пристально взглянуть на бумагу, которой мы пользуемся в повседневной жизни.
Нас окружает великое множество бумаг — точнее, сортов бумаги. Бумага писчая и почтовая, книжная и газетная, обложечная и оберточная, белая и серая, плотная и папиросная, ватман и калька, копировальная и ксерокопировальная. И так далее и тому подобное. Советский энциклопедический словарь сообщает, что «известно свыше 600 видов бумаги», но часто ли мы об этом вспоминаем?
В Японии отношение к бумаге издавна было особое. Делать ее там начали тысячу четыреста лет назад — на пять веков раньше, чем в Европе. Русское слово «бумага» заимствовано из итальянского языка, где «бамбаджия» означает «хлопок». Однако наш разговор — о бумаге, которая изготовляется из древесины, причем вручную. В Японии она именуется «васи» (что дословно и значит «японская бумага») и с давних времен противопоставляется «йоси» — европейской бумаге, производимой с помощью машин. Васи соединяет в себе несоединимое — необычайную прочность и удивительную гибкость. Какой же спрос диктовал такие требования?
Здесь нам придется рассмотреть целый ряд предметов и явлений, имеющих отношение к бумаге. Без знакомства», с ними понять, какое место занимает бумага в жизни японцев,— невозможно.
Во-первых, сёдзи. Это неотъемлемая часть японского дома. Сёдзи — рамы с натянутой на них прочной бумагой — представляют собой внешние раздвижные стены. Они легки, удобны, гигиеничны, хорошо держат тепло, пропускают свет.
Образ сёдзи возникает в одном из самых пронзительных трехстиший в японской поэзии — в хокку поэтессы XVIII века Тиё, названном «Вспоминаю умершего ребенка»:
Больше некому стало
Делать дырки в бумаге окон.
Но как холодно в доме!
Сорта бумаги различались по месту изготовления. Например, на севере Японии, в Митиноку, делали очень ценную плотную белую бумагу со слегка морщинистой фактурой. Она так и называлась — «бумага митиноку».
Освещение в комнатах и на улице также не обходилось без бумаги — вернее, без бумажных фонарей. В разных местах они делались по-разному, из различных сортов бумаги, и порой именовались по названию префектуры. Большой популярностью пользовались фонари, изготовлявшиеся в префектуре Гифу. У Рюноскэ Акутагавы читаем: «...яркий свет разрисованного осенними травами фонаря-гифу».
Более дешевые сорта мягкой бумаги использовались как заменитель ткани. В классической японской литературе можно встретить упоминание о листах ханагами — они употреблялись как носовые платки и салфетки для обтирания.
Да что платки — предметы одежды целиком делались из бумаги. Образ скромного опрятного платья — непременный атрибут классической поэзии.
Если требовалось послать торжественное письмо или важное донесение, в старой Японии использовала сразу несколько сортов бумаги, образуя пакет татэбуми — так называемое «стоячее письмо»: послание заворачивали в атласную бумагу поперек, затем в простую белую бумагу вдоль, далее все это обвязывалось нитью и складывалось пополам.