— У меня был друг по имени Калеба. Такой храбрый, что порой казалось, он нарочно ищет встречи со смертью, чтобы потягаться с ней. Другого такого минометчика я никогда не встречал. Первую же мину без пристрелки сразу клал в цель,— отрешенно глядя на серебрившийся на фоне голубых елей остроносый конус ракеты у входа в музей, начал свой рассказ Мбепа.— Однажды вызывает к себе командир. Разведка установила, что юаровцам каким-то образом стало известно расположение нашего госпиталя. На аэродром Катима-Мулило, где базировались вертолеты врага, завтра должны прибыть каратели «коевоет», творившие неслыханные зверства. Послезавтра они совершат налет на госпиталь. Внезапным ударом по аэродрому нужно вывести из строя вертолеты и хотя бы на сутки задержать карателей. За это время госпиталь успеют эвакуировать. В лагере почти никого не осталось, все на заданиях. Он может выделить пятнадцать человек. Для нападения на Катима-Мулило этого, конечно, слишком мало. Есть, правда, четыре миномета, да только минометчики — лишь мы двое. «Решайте»,— командир испытующе посмотрел на нас.
А что тут решать? Действовать надо. Колеба так и сказал, хотя было ясно, что идем на верную смерть. Его беспокоило другое. За ночь добраться до объекта не успеем. Значит, придется двигаться днем. Могут обнаружить патрульные вертолеты. И тогда...
Но, оказывается, командир уже нашел выход. Со всего лагеря собрали подстилки, чехлы от соломенных матрасов, даже пологи у палаток обрезали. Умеющих держать иглу засадили шить длинные накидки с капюшонами. «Готовую продукцию» тут же окунали в красную глинистую жижу и расстилали сушиться. Если идти врассыпную и при появлении «пумы» успеть вовремя распластаться на земле, с воздуха диверсионная группа сольется с каменистой местностью. А чтобы не оставлять следы на песчаных участках, припасли метелки из страусиных перьев. Их привязывают к поясу и тащат за собой.
В общем, через три часа мы выступили из лагеря...
Этого они не ожидали. Впереди лежала ровная, как стол, совершенно голая полоса шириной никак не меньше трех километров. Юаровцы прекрасно знали дальность стрельбы партизанских минометов и, наученные горьким опытом, бульдозерами срезали все кусты на подступах к аэродрому. Вести огонь придется с открытых позиций. И как можно ближе, чтобы уменьшить рассеивание. В таком случае шансы остаться в живых практически равнялись нулю.
Калеба долго разглядывал в бинокль сторожевые вышки по краям летного поля и выстроенные в два ряда вертолеты.
Когда они вернулись обратно в заросли, где лежали измученные сорокакилометровым марш-броском с двойным боекомплектом остальные партизаны, он собрал их в кружок.
— Через час начнет темнеть. Тогда выдвинемся вперед еще на семьсот метров. Следовать за мной по одному. В сторону ни на метр. Возможно, подступы минированы. На позиции оставляете боекомплект и отползаете назад. Минометами придется пожертвовать. Поэтому немедленно уходите в лагерь. Нас с Мбепой не ждать.
— А как же...— попытался возразить кто-то.
— Я сказал: немедленно.— В голосе Калебы прозвучал металл.
Багровый диск солнца нырнул за горизонт. В белесых сумерках растаяли тонкие нити колючей проволоки, перечеркивавшие грузные тела винтокрылых машин, на глазах терявших свои четкие очертания. Лишь сторожевые вышки угрожающе чернели на фоне быстро блекнущего неба. Когда сумрак у земли загустел, Калеба с Мбепой занялись сборкой минометов. Один вставлял казенник в гнездо на опорной плите, второй тут же закреплял трубу на лафете — двуноге. Работали предельно осторожно, опасаясь звякнуть металлом о металл. В вечерней тишине звуки разносились особенно громко.
Минометы поставили на расстоянии полутора метров друг от друга, чтобы один человек мог вести огонь сразу из обоих стволов. Между ними аккуратной пирамидкой уложили мины. Вторую пару отодвинули метров на тридцать в сторону. Сверяясь с компасом, Калеба тщательно установил прицелы.
— Батарея к бою готова,— шутливо отрапортовал он Мбепе.
Присев на корточки, помолчали.
— Прицел менять не будем,— сказал Калеба, хотя и так было ясно, что сделать это они просто не успеют: их засекут после первого же залпа, а у пулеметов на вышках вся местность вокруг пристреляна.