Андерсен безумно боялся пожаров и считал, что, случись несчастье, веревка поможет ему спастись через окно. И куда бы писатель ни ехал, она всегда была при нем.
В одной из комнат можно сесть, приложить к уху трубку, нажать соответствующую кнопку — и услышишь выбранную тобой сказку Андерсена на доступном тебе языке.
На набережной Нюхавн, на доме № 67 висит мемориальная доска: «Здесь несколько лет, вплоть до 1867 года, жил X. К. Андерсен».
Светлый опрятный дом, в окнах цветочные вазы, фарфоровые фигурки, висят уютные занавески... Тут живут теперь обыкновенные люди, привыкшие к этому дому и переставшие думать о том, что сто двадцать лет назад в этих комнатах жил и работал великий сказочник.
На противоположном берегу гавани стоят рядом два дома: № 18 и № 20. В доме № 20 Андерсен написал в 1835 году свои первые сказки, а в доме № 18 он прожил последние годы жизни.
Из своих окон он видел прибывающие с уловом шхуны, слышал песни моряков... Наверное, и это помогало ему создавать свои сказки.
Я вижу, как он выходит из дома № 18, идет вдоль набережной. Рыбаки почтительно приветствуют писателя. Его многие знают и уважают.
Из окон высовываются детские мордашки, и слышится: «Доброе утро, господин Андерсен!»
Прохаживаясь по старым улицам Оденсе, я пытался представить, как выглядел город в тот радостный день, когда Андерсена провозгласили почетным гражданином Оденсе.
Все дома были украшены национальными флагами, детей освободили от занятий в школе, оркестры играли мелодии к стихам Андерсена «Дания — страна моя родная» и «Замок Вальдемара», на улицах толпились нарядно одетые горожане. Все до единого кричали «ура!», и Ханс Кристиан Андерсен плакал от переполнявших его сердце благодарности и счастья.
Анатолий Кокорин, народный художник РСФСР, член-корреспондент Академии художеств СССР
Источник царевича Адониса
В 1975 году в Ливане началась гражданская война, спровоцированная сионистами и империалистами. Бейрут рассекла «зеленая линия» — линия раздела столицы на западный сектор, контролируемый национально-патриотическими силами, и восточный, где господствуют правые. Одна из центральных площадей города — вечная «горячая точка» страны: здесь проходит магистраль, соединяющая две части ливанской столицы. На площади то и дело раздаются выстрелы, гибнут мирные жители, а в периоды обострения обстановки рвутся мины и снаряды. Фасад здания, стоящего у самой «зеленой линии», испещрен осколками, окна заложены мешками с песком. Это Национальный музей. В задней комнате, выходящей на ипподром, живет очень старый человек. Его зовут Морис Шехаб. Он стережет сокровища музея...
— Венера и Адонис. Конечно, помните? Эта история издавна известна всему Ливану...
Наш гид месье Мишель — немолодой мужчина ниже среднего роста. На нем темный помятый костюм, в руках — черный зонтик. Облик месье Мишеля вызывает недоумение и улыбку. На дворе конец мая, уже два месяца в небе ни единого облачка. Раскаленный воздух недвижим и тягуч, что для побережья, где обычно свежий морской ветерок штурмует подступающие к самой воде горы, большая редкость. Душно. Мы стоим в центре Библоса.
— Послушайте,— обращается к нам месье Мишель так, словно жара ему вовсе не помеха, и цитирует по памяти стихи.
Я киваю головой, будто они мне знакомы, но, по правде говоря, строчки — да еще на чужом языке — рождают лишь смутные воспоминания.
— Это поэма Шекспира «Венера и Адонис»,— приходит на помощь месье Мишель.— В основе ее сюжета — легенда о любви Венеры к простому смертному, которую римский поэт Овидий привел в своих «Метаморфозах».
Сюжет романтической сказки использовали многие знаменитые поэты, писатели, живописцы.
Долгое время считалось, что Овидий почерпнул легенду из древнегреческого эпоса. Но, как показали исследования, греки заимствовали ее у жителей восточного Средиземноморья — финикийцев. Кстати, и само имя царевича «Адонис» в переводе с финикийского означает «господин».
— А родилась легенда в городе Библосе,— месье Мишель торжествует.— Это было здесь!
Старинный каменный мост перекинут через глубокий ров, окружающий внушительного вида крепость. Квадратная, с четырьмя башнями по углам и пятой, самой высокой, в центре внутреннего двора, она, пожалуй, наиболее монументальное сооружение в городе.
— Пойдемте в крепость, там прохладнее,— сжалившись, говорит месье Мишель и, мучимый одышкой, медленно поднимается по крутым ступеням. На ходу он напоминает нам знаменитую легенду, рассказанную Овидием.