— Войска не правительственные! — изумился Дурново.
— Это как посмотреть, — я покачал головой. — Знамя принадлежит роду финь-Рэхан финь-Залмат. Что приблизительно и значит «Топоры и Лотосы». На борту «Кавура», пока ты нашими досье шуршал, я читал свежие разведотчеты. «Топоры и Лотосы» за последние полгода резко усилили свои позиции в структурах центральной власти. Сейчас правительство тойлангов и финь-Рэхан финь-Залмат — почти одно и то же.
— Военный переворот?
— Наши теряются в догадках. Вроде бы все произошло совершенно мирно. Просто вдруг выяснилось, что все ключевые Управления возглавляются выходцами из этого рода.
— Мне, наверное, надо переодеться? — предположил Галеацци. — Или мы не намерены впускать их в посольство?
— Если мы их не впустим, они въедут к нам в холл на танке. Быстро вниз. Надеюсь, к нам пожаловала не расстрельная команда.
«Топоры и Лотосы» были облачены в парадную боевую форму, а потому и впрямь походили на офицеров SS старогерманского третьего рейха, надевших маски крокодилов. Оно и понятно: атмосфера внутри нашего посольства была земная, и они предусмотрительно облачились в аналоги наших легких скафандров.
В качестве такого аналога тойланги часто используют «вторую кожу» — квазиживое образование, которое плотно обволакивает их тело, гарантируя от контактов с враждебной средой. Уже поверх «второй кожи» тойланги надевают одежду, а голову защищают устрашающей зубатой биомаской, в которую встроен дыхательный аппарат.
Через входной шлюз соизволили войти четырнадцать персон. Прочие, численностью до полуроты, остались снаружи, направив на стены посольства разнообразные орудия убийства и разрушения.
Первыми вошли два знаменосца, которые сразу же окаменели по сторонам от входа. Одиннадцать стрелков с оружием наготове рассыпались по стенам. Четырнадцатый тойланг, вооруженный только топором в заспинном чехле, был, надо полагать, переговорщиком.
Поверх его шикарных одежд на черной цепи из квадратных звеньев висел высший тойлангский орден «Совершенное Управление» — фантасмагорическая плеяда драгоценных каменьев, залитых эрруакским хрусталем-невидимкой.
— Искандер, здравствуй, — сказал он.
Речевой эмулятор его биомаски издавал леденящие кровь звуки, за которыми интонации живой речи полностью терялись. Несмотря на то, что приветствие было вполне мирным и даже неформальным, мне показалось, что меня намерены съесть на месте.
— Народ Земли в нашем лице доводит до сведения владетелей пространства, что пришел с миром, — сказал я скучным голосом.
У меня работа теперь такая: рутинная, посольская. Они мне «ты», а я им — официальную формулу! Чтобы придраться было не к чему.
— Искандер, не до церемоний. Атака вашего крейсера против Кометы вывела моих родственников из себя. Особенно неистовствует мой двоюродный брат, который теперь является моим брачным контактером.
«Брачный контактер» — это муж по-нашему.
— Ресту-Влайя?.. — мои брови взмыли на лоб.
— Да. Нам надо поговорить наедине.
— Что ж, идем... Господа, вы, пожалуйста, останьтесь здесь, — обратился я к Галеацци и Петру-Василию. — Пока что все нормально.
— Я же по-тойлангски понимаю. Если только не стихоречь, — мрачно сказал Дурново. — Вижу, как все нормально. Вот она какая, твоя амазонка. «Совершенное Управление» носит... А в досье написано, что она добивалась на Утесе скромного офицерского патента.
— Я удивлен не меньше твоего, — прошипел я и повел Ресту-Влайю в приемный кабинет посла.
Как и Ресту-Влайя, я был в этом кабинете впервые в жизни. Дюжина часов, проведенных на Эрруаке, не предоставила мне ни одной свободной минуты для того, чтобы обойти все помещения посольства. А ведь это следовало сделать — хотя бы ради того, чтобы не позориться перед высокой гостьей.
Пол, столы, кресла — все здесь было покрыто черной пылью неясной природы. Элегантный шкаф, заставленный представительскими подарками — бронзовыми астролябиями и дубовыми глобусами, стилизованными под эпоху Великих Географических Открытий, — был оплетен сетью трещин. Вероятно, стреляли ультразвуком. Этажерка с шикарными книгами (сафьяновый переплет, золоченый обрез) лежала на боку, фолианты валялись по всему кабинету.
Разумеется, эти книги никто ни разу не открывал. Они, как и представительские подарки, попали сюда по воле дизайнеров, которые умудрились продать нашему дипломатическому ведомству самый дорогой вариант интерьера из имевшихся в каталоге.