— Крест Свободы, — промолвил Топус.
— Ну, а что такого? — Гоблину не понравилось общее уныние. — Прагматично. Ночью наверняка начнет светиться. Знаете, моя будка совсем недалеко, а в холодильнике полно продуктов — я, как назло, собирался жениться, закупился как мог. А теперь электричества нет.
— И где она? — поинтересовалась Матильда.
— Кто? А, невеста… Ну, не до свадьбы теперь. Кстати, это тоже мои гости! — Гоблин простер узловатую руку, и все увидели парочку испуганных, чумазых нимфов. — По секрету: вот уж у кого проблемы, так это у них. А нам еще повезло!
Нинон снова горько разрыдалась, уткнув бледное лицо в плечо Матильды.
В энергобудках ни Топус, ни Корнелий никогда не бывали. Их народцам это строго запрещалось, и гоблины прежде всецело поддерживали хозяев.
— Это время открытий, вонючий брат Топус! — важно заметил гном. — Время прихода Свободы! Хоть нам и пришлось дорого за нее заплатить.
— Да тебе-то что! Тебе только глаза залить! — тут же в очередной раз сообщила Матильда. — Эх, Огурцов!
Гном пустился в привычные рассуждения о том, что это не только его фамилия с некоторых пор, а фавн вошел в будку и осмотрелся. По всем стенам — провода и непонятного ему назначения штуки. «Предохранители» — всплыло в его памяти незнакомое, ненужное слово. Посередине лежанка, в углу холодильник, на котором установлен экран. Еще какие-то приборы и много, много разбросанного везде инструмента.
— А где ты, например, ешь? — спросил фавн, пораженный теснотой и захламленностью.
— В гамаке, я привык.
— А жена? Тоже ела бы в койке?
— Ну, наверное, да… — удивился вопросу гоблин. — У нее свое жилище. На подстанции. Мы бы просто встречались, перезванивались, переписывались… У нас так принято. Мы же не гномы, не фавны.
— Ага, — согласился Топус и шагнул назад, потому что развернуться ему было негде. — А у нас свадьба — важное дело. Потом сразу дети и все такое. Всей бригадой хижину строим новую. Но холодильников и экранов у нас, конечно, нет.
— А зачем они вам? У вас все свежее! — Корнелий кончил ругаться с женой и, выбрав место поровнее, опустился на траву. — Так, давайте ужинать, пока солнце не село. У нас трудная ночь — надо идти на крест, пока не пришли федераты. Я думаю, они не любят тех, кто ждет особого приглашения.
Сказано — сделано. При большой помощи Матильды и, как ни странно, Нинон стол оказался быстро накрыт. Пока гнома принимала от Ольдека еду и напитки, арахна успевала чрезвычайно быстро все расставлять и раскладывать по нашедшимся у гоблина мискам и тарелкам.
— Чистые! — мрачно заметил он. — Я все помыл перед свадьбой.
— А раньше что же, не мыл? — всплеснула руками Матильда.
— Он гоблин! — напомнил ей муж. — Ну ладно, пару бутылок я принес и…
— Опять за свое, Огурцов!
— Так больше же нет, что кипятишься?! — Гном степенно наполнил разнокалиберные емкости. — Значит… Опять за Свободу? Топус, ты фавн бывалый, умный, рассудительный… За что пить? Ну не за упокой же глупого брауни Хорха, который чуть всех нас не погубил?
— Погибли многие, — заметил Топус, покачивая самой большой кружкой. Садилось солнце. Крест в небе и правда начинал светиться. — В том числе многие наши хозяева… И, наверное, федераты тоже гибли. Давайте выпьем за всех. Люди, арахны, гномы, гоблины, кентавры, фавны, русалы… Все гибли. Так приходится платить за Свободу.
Матильда, Нинон и нимфы оказались просто потрясены речью. Гном подмигнул, а гоблин, пожав плечами, отпил половину.
— Беспокоит меня эта Свобода. — Ольдек первым приступил к закускам. — Если будут новые хозяева, то это не Свобода. А если не будет хозяев… Ну вот, скажем, Алоя. Она плачет все время, потому что знает: ее хозяин не вернется. И непонятно, чем нимфе теперь заниматься.
— Если по-хорошему с кентаврами поговорить, они тебе за нее даже заплатят. Я мог бы… — Корнелий получил локтем жены под ребро и решил сменить тему. — Да, конечно, мы переживаем страшное бедствие. Но оно священно! Ведь прадеды наши нашим дедам говорили: придут федераты и настанет Свобода. Свершилось! Наливай!
Так, в довольно бессвязных рассуждениях, закусках и возлияниях, прошел вечер и настала ночь. Звездная, безлунная ночь Эллии. Народцы не жаловали это время. Что бы там ни было, а переносили темноту они всегда хуже хозяев.
— Надо идти, — напомнил Ольдек. — Да и хочется, вообще-то, пообщаться с этими федератами. Только не с патрулями, которые будут нас гнать на крест, а с теми, кто под крестом ждет.