22 ноября/5 декабря 1903. Суббота.
О. Симеон Юкава получил известие с Формозы, что Яков Мацудаира сбежал оттуда, должно быть, от наделанных долгов. Этот человек не может существовать без мошенничанья, хотя имеет настолько ума и деловитости, что мог бы отлично просуществовать уважаемым честным человеком. Одних жен у него ныне живых три: одна в Кагосима, с двумя детьми, из которых старшему лет 20, две на Формозе, из которых у одной, старшей, с которою считается в разводе, четверо детей; один из них, шестнадцатилетний молодой человек, уже служит там в компании, и все очень хвалят его ум и честность; а он стыдится поступков своего отца. Жена эта взята им, когда он был в протестантстве, обращена им в христианство, и ныне она — православная, со всеми детьми, и весьма благочестивая, по отзыву о. Симеона. Третья жена — молодая, с которою он жил теперь на Формозе, родом из Ионако, из православного семейства; с ним не венчана; живет у него два года и тоже имеет ребенка. И ведь как хлопотал он, чтоб о. Симеон посетил Формозу! А прежде того длиннейшие послания писал и мне, и Собору, убеждая поставить священника и дать катихизатора для Формозы. Речь у него золотая; был когда–то красноречивым катихизатором; не потерял и до сих пор ни знания веры, ни уменья убеждать: доказательство — обращение им в православие семейства в Монако, из которого он добыл свою последнюю жену. Бросил ли он и ее, и что дальше учинит, неизвестно. Хорошо еще, что он по возвращении в православие не принят вполне в Церковь и не участвует в таинствах.
23 ноября/6 декабря 1903. Воскресенье.
Из Канума была христианка, которая очень хвалилась оживлением своей Церкви, а про Уцуномия говорила, что Церковь совсем в упадке, несмотря на то, что там — местопребывание священника о. Тита Комацу; зато катихизатор здесь — Иоанн Акаси — совсем плохой.
Князь Гагарин из Нагасаки пишет, что принялся хлопотать о назначении священника для Нагасаки, и что этот священник должен, между прочим, завести школу, в которой воспитывались бы переводчики, которых ныне нет. И, кстати, упоминает, что прогнал со службы там Андрея Минамото (бежавшего с миссийской службы кандидата богословия) за недобросовестность и леность; перестал работать с тех пор, как стали в газетах писать про разлад Японии с Россией, или же на требование консула представлял ему вместо переводов из газет свои собственные выдумки.
24 ноября/7 декабря 1903. Понедельник.
Идет перевод Службы Великомученику Георгию. 2–го канона нет здесь на греческом, а славянский текст в иных местах — просто набор слов, которых не свяжешь, как ни думай. Хотел бросить, пока добуду как–нибудь греческий подлинник; впрочем, с присочинением и опущениями — пошло. О выписке из Петербурга полного Греческого Богослужебного Круга, если оный обрящется, тем не менее придется подумать. Нужно будет написать Петру Андреевичу Гильтебрандту, справщику в Синоде и хорошему знакомому.
«Summary of Religious Press» в «Japan Mail» сегодня почти вся занята выписками из статей Исайи Мидзусима и Петра Исикава; последний уж слишком идеальничает.
25 ноября/8 декабря 1903. Вторник.
В Хоцинохе не хотят Павла Сибанаи, требуют опять Игнатия Метоки, особенно тамошняя молодежь шумит об этом. А Метоки пред Собором только что выпросился из Хацинохе — «совсем бесплодное–де место». О. Борис Ямамура просит удовлетворить просьбу христиан Хацинохе.
Ладно; пусть переместятся катихизаторы опять, как были до Собора: Сибанай в Саннохе, Метоки в Хоцинохе; быть может, последнее — этим будет несколько оживлено.
Большой отчет о. Бориса Ямамура о путешествии по Церквам. Безлюдно в этом году до крайности. Очевидно, нынешний разлад Японии с Россией мешает проповеди. Нигде крещений нет, нигде оживления. Только в Хиросаки жена майора Одеки, изучающего ныне русский язык в России, хлопочет о привлечении к православию своих знакомых протестанток, должно быть, товарок ее по учительству в тамошней женской школе.
26 ноября/9 декабря 1903. Среда.
Секретарь Давид Фудзисава советует пока воздержаться от приема незнакомых японцев. Вот и теперь добивается какой–то видеть меня. Раз сказали ему, что занят я (переводом на то время); пришел [в] другой раз. Спрашивает зачем? — «Дело есть».
— Какое? Здесь, кроме религиозных дел и разговоров, других нет.
— Я и пришел спросить о вере.