Руслан откинулся на спинку стула. На мониторе, в синем окошке, мелькали цифры. Оплаченный им час работы уже подходил к концу.
— Бонус хочешь? — спросил Ильдар. — Могу дать десять минут.
Имелось в виду, что по старой дружбе и в память былых заслуг Руслан получит десять минут машинного времени.
— Это меня не спасет, — Руслан встал. — Послушай, ты не знаешь, где можно срочно заработать десять тысяч зеленых?
— Знаю, — тут же сказал Ильдар. — Пристегнись к куколке. Прямо сегодня.
— Тьфу! — только и ответил Руслан.
«Куколками» прозвали дам постбальзаковского возраста, постоянных посетительниц ночного клуба «Доллс», что, собственно, и значит «куклы». Два дня в неделю там предлагался мужской стриптиз — а сейчас как раз был мужской день, среда.
— Срочно, говоришь?
— Вот именно.
— А пятьсот тебя не спасут?
— Есть работка?
— Тут у меня агент «М» постоянно ошивается, всем уже осточертел.
Руслан задумался.
— Как ты считаешь: то, что про них говорят, правда? Или байда?
— Я никак не считаю. Я с ними дела не имел и не собираюсь, — хмуро ответил Ильдар. — Я бы и тебе не советовал, но если положение безвыходное, если больше — никак…
— Безвыходное, — признался Руслан. — Моя студия, сам знаешь, накрылась. Мне за шесть клипов не заплатили. А Раисе рожать.
— Нашел с кем связываться.
— Да я и сам потом понял, что ей нужен не ребенок, а алименты. Ей же плевать, что я два месяца сижу на общинном пособии!
— Погоди… — Ильдар поспешил к большому монитору, на котором был план компьютерного зала, там уже ждал новый клиент. Усадив его в свободную ВИП-камеру, Ильдар вернулся и поманил за собой Руслана.
Они вышли в подсобку.
— Я как-то разговорился с одним донором. Он сказал так: конечно, пятьсот зеленых за подобную вещь — гроши, но эти пятьсот ты получаешь сразу и без проблем. Еще вот что сказал: у некоторых головная боль бывает сильнейшая, но есть люди, которые вообще ничего не замечают.
— А сколько раз можно сдавать?
— По правилам — один, но если поладить с агентом, то два и даже три. Правда, там сложнее — сдаешь по чужим документам.
— А потом?
— Понятия не имею, — честно признался Ильдар. — Тот мужик говорил, что когда совсем избавился от головной боли, то никаких других неприятных ощущений не имел.
— Твой мужик еще тысячу каждый месяц имеет за то, что дуракам лапшу на уши вешает! — взорвался Руслан. — Это же такое вмешательство, такое, ну, я не знаю!..
— Вот-вот, не знаешь. И я не знаю. Но ведь тебя пятьсот все равно не спасут.
— Полторы тысячи… — и тут Руслан задумался.
Если внести полторы тысячи, можно уговорить Раису временно отозвать иск. Как там в кодексе — на полгода, что ли? Потом, если не достать денег, иск возобновляется и больше уже не отзывается никогда… Интересы ребенка превыше всего!
Община занимала целый микрорайон на окраине Протасова. Конечно, можно было селиться и в других местах. Руслан вон жил у Старой пристани, где студия. Но семейные предпочитали держаться вместе. И там же, за автозаправкой, стояли мастерские, построенные для тех, кому община дала долгосрочную ссуду. Сколько Руслан помнил, пять или шесть раз мужчины просили: отпустите, я за границей заработаю эти деньги в десять раз быстрее! И получали ответ: там за тобой не уследишь, тут ты на виду, торопиться нам некуда, раньше надо было думать, дорогой.
Лучше сразу головой в петлю, чем в эти мастерские. Один пробовал сбежать. Поймали чуть ли не в Австралии и с позором вернули. Община — это не президент и не министры. Община — это такая сила, что карает и милует без всяких адвокатов и прокуроров.
За то, чтобы приняли в общину, Руслан пять лет назад заплатил семь тысяч зеленых, хотя половина родни там уже состояла и за него ручалась.
Теперь не поручился ни один…
Час спустя Руслан вспоминал этот разговор с Ильдаром, быстрый и тусклый; легкое развлечение во время дежурства для Ильдара, а для Руслана…
Когда же он принял решение?
Слово за словом и картинка за картинкой.
Спокойное, сытое лицо одноклассника и даже ни попытки изобразить интерес, вопрос лениво-ритуальный: «Срочно, говоришь?».
Такой же бесцветный ответ: «Вот именно».
Вопрос, в котором должно было просквозить желание помочь, но на самом деле не было и настоящего любопытства: «А пятьсот тебя не спасут?».
Ответный вопрос, исполненный безнадежности: «Есть работка?».
И слова, которых приличному человеку не говорят: «Тут у меня агент «М» постоянно ошивается, всем уже осточертел».