Еще один столбовой путь для авторов юмористической фантастики был проложен бессмертным романом о приключениях янки из Коннектикута при дворе короля Артура. Хотя, если быть совсем точным, первым догадался забросить своего героя в далекое прошлое не Марк Твен, а Ганс Христиан Андерсен в рассказе «Калоши счастья». Вслед за великим датчанином классик чешской литературы XIX века Сватоплук Чех во второй части дилогии «Путешествия пана Броучека» отправил своего персонажа в эпоху Гуситских войн, заставив там пережить множество «страшных опасностей и ужасных приключений».
Коллизии, в которые попадает надевший волшебные калоши герой Андерсена, несмотря на общую мрачность, носят элемент комедии, а роман С.Чеха вообще относится критиками к разряду сатирической литературы — ведь в нем обличается натура обывателя, равнодушного к героическим событиям национальной истории. Зато Марк Твен никого не обличает — он просто хохмит, один за другим высмеивая образы и коллизии рыцарского романа, перекраивая средневековый мир на современный лад и от души наслаждаясь гротескными результатами этого смещения миров и времен…
Однако если бы роман великого американца был посвящен лишь высмеиванию традиций романтической артурианы, вряд ли бы он стал шедевром мировой фантастики. Но Марк Твен ставил перед собой совсем другую цель. Он исследовал явление, позднее получившее в советской фантастике название «прогрессорство», и пришел к тому же неутешительному заключению: принести в мир блага технического прогресса несложно, но любая попытка «подтолкнуть» прогресс социальный грозит обернуться катастрофой. Комедия оборачивается драмой, буффонада завершается трагедией — и в первую очередь, трагедией несбывшихся надежд, горького, но неизбежного поражения…
Фэнтези XX века возродила к новой жизни легенды о короле Артуре; многие английские и американские авторы с радостью обратились к архетипам средневековой артурианы, вдохнув новую жизнь в образы Мерлина и Ланселота, Гвиневеры и Вивианы. К нам эта волна докатилась сравнительно недавно: до самого последнего времени труды Гальфрида Монмутского и сэра Томаса Мэлори были достоянием серии «Литературные памятники», а широкие массы любителей фантастики воспринимали упомянутых персонажей исключительно в марк-твеновском духе — подобно «сэру гражданину Мерлину», прославившемуся борьбой против империализма янки еще в раннем Средневековье.
А вот в западной фантастике традиция Марка Твена не прерывалась. Классик современной английской литературы Джон Бойнтон Пристли в блистательной повести «31 июня» превратил сопряжение эпох в веселый водевиль со счастливым концом. В блистательной тетралогии англичанина Теренса Хэнбери Уайта «Король Былого и Грядущего» тоже полно отсылок к современности: здесь действует «контрамот» Мерлин с его ностальгией по бытовым удобствам викторианской эпохи, а охотничьи птицы на кречетне ведут разговоры пехотных офицеров в кантине — о женщинах, оружии и выпивке, о проклятых политиканах и проклятых большевиках. Но Теренс Уайт перелагает артуровские легенды на современный лад вовсе не для того, чтобы в очередной раз спародировать их. Напротив, с детальной скрупулезностью следуя описанной Мэлори канве событий, он вкладывает в них новый смысл, давая свою версию этой психологической драмы. И опять, как и у Марка Твена, «комедия положений» уходит на второй план, а из легенды рождается высокая трагедия.
Увы, чужой архетип плохо прижился на российской ниве. Поэтому в отечественной фэнтези «артуриана» раз за разом сводится к анекдоту про то, как наши современники попали на пьянки при дворе короля Артура и много чего там наворотили. Например, в сериале Александра Лютого «Рабин Гут» описываются очередные «приключения веселых мусоров» — только на этот раз в Камелоте, среди рыцарей Круглого Стола. Едва ли не единственным исключением стал роман Елены Хаецкой «Меч и Радуга», главный герой которого, явный выходец из нашего мира (он цитирует Блока и время от времени слегка перефразированных Стругацких), не находит в «доброй старой Англии» ни счастья, ни успокоения.
Создается впечатление, что отечественные авторы, пробующие себя на поприще юмористической фэнтези, просто не вполне понимают, о чем им писать. Да что там авторы — даже издатели, с трепетом относящиеся к «сериальности» книг, до сих пор испытывают трудности с выделением особого «загона» для юмористической фантастики. Нетрудно заметить, что одноименная серия издательства «ЭКСМО» более чем наполовину состоит из переизданий. Чуть ранее такая же серия московской «Армады» оборвалась, даже не начавшись: книга А.Белянина «Меч Без Имени» оказалась в ней единственной — имя автора на обложке быстро затмило логотип. То есть как раз в данном жанре читатель более всего склонен обращать внимание на имя писателя, а не на упаковку, в которой ему это имя преподносят. А дальше автору надо выкручиваться самому.