Сервантеса в свое время проходило по разряду юмористической литературы и воспринималось как пародия на тогдашние рыцарские романы. Где ныне те романы — и где чудаковатый идальго из Ла-манчи?…
Но вернемся к юмористической фэнтези. Создается впечатление, что сам этот жанр ставит перед автором выбор: либо стройный сюжет, где юмор будет всего лишь приправой, четкая фабула и ясно выводимая из нее авторская мораль — либо игра словами и понятиями, череда образов, переливающихся один в другой и оставляющих за читателем право самому искать скрытые в них смыслы. Третьего нам не дано… или третьего мы просто не умеем?
Характерно, что в последних романах Михаила Успенского «Белый хрен в конопляном поле» и «Невинная девушка с мешком золота», несмотря на сохранившуюся внешнюю бурлескность, смешного остается все меньше и меньше. Зато мир, в котором разворачивается действие этих книг, приобретает стройность и законченность, становясь все более реалистичным — и более страшным.
Как Европа, объединенная под властью папы Римского Александра VI, Чезаре Борджа, Князя Мира Сего. Против которого смех уже не властен — и надо искать более сильное оружие.
Может быть, это в самом деле будет Меч Без Имени?
МНЕНИЕ
Экспертиза темы
Почему юмористика так тяжело приживается в нашей фантастике, почему так мало удачных произведений в этом жанре?
А разве на Западе хорошей ЮФ так уж много? Да, есть отдельные мастера жанра — и есть масса ремесленников, чьи шутки посвящены всему тому, что «ниже пояса». Второго Терри Пратчетта не может быть по определению, ни у нас, ни у них, как не может быть второго Толкина, Мартина или Сапковского. Эти люди сделали переворот в жанре, и они же «закрыли тему». Можно писать «под Пратчетта», пользоваться умеренной популярностью, но твои книги никогда не станут вехой в развитии фантастики. Кстати, многих это более чем устроит.
У нас, насколько я понимаю, сейчас больше царит юмор студенческий: старые анекдоты, раздутые до размеров романа (и это не удивительно, если учесть, кто пишет такого рода опусы). Ну и еще есть «шутки для своих», от которых, кажется, и «своим»-то уже не слишком смешно.
С другой стороны, ведь продолжают писать Святослав Логинов, Евгений Лукин, Леонид Каганов; у Олега Дивова во многих вещах звучит иронический смех, часто горький, но все же…
Наверное, причина того, что хорошая ЮФ не пользуется популярностью, в различии, о котором когда-то говорил Жванецкий: много развелось острословов и крайне мало осталось остроумцев. Хорошая ЮФ — это не просто набор гэгов, это набор умных шуток, которые понятны человеку думающему, плюс (обязательно!) серьезная идея, нешуточная тема. Конечно, юмор бывает разным: веселым, едким, грустным. Но чем берет Пратчетт, даже в своих детских повестях? — он ведь говорит об очень серьезных, злободневных или «вечных» проблемах. Он не смеется над ними свысока и не смеется над читателем. Он смеется вместе с ним, поднимая его до своего уровня. О многих ли отечественных фантастах можно сказать то же самое?
Да и читатель, мне кажется, несколько отвык думать. Фантастика все больше становится только развлекательной, комфортненькой, уютненькой, как компьютерная игрушка: загрузился, пострелял пару часов, засэйвился. А хорошая ЮФ иногда так бьет по болевым точкам, как фантастике серьезной, с трагическим надрывом, и не снилось.