А когда мы уже собирались выходить, так как время было уже одинадцать, и нас стали вызывать все кому не лень, я с трудом, приходя всебя от свалившеся на мою бедную глову информации, спросил притория:
- И так, это означает, что мы можем больше ни когда не увидеться?
На что, мой бывший шеф, настоящий мужик, как называли его у нас, координатор совета, бывший верховный, мой электронный друг, андроид с искуственным интелектом, удивительное творение наших потомков, замер, в метре от меня, и долго рассматривая, что-то ему одному известное в моей голове, сказал тихо:
- Это означает, что ты волен принять любое решение! А мы, будем просто жить! Нам пока еще, есть чем заняться!
49.
Праздник начался с большого лазерного шоу. Пока на площадь стекались ото всюду сотни и сотни жителей, в небе над городом возникали удивительные по своей яркости, и красоте картины. Мы наблюдали за всем этим представлением с большого балкона, куда нас вывели наши гиды, и куда понемногу стали собиратся все местные шишки. Явился почему-то грустный Роман, крепко пожал мне руку, и вложив что-то в мою ладунь, крепко обнял меня. И все это молча, как на похоронах. Я хотел было распросить своего наставника, и верного товарища, что стряслось, но тут к нам вышли остальные ребята, которые быстро оттеснили Романа, и то и дело хлопая меня по плечам, так, словно я вывалялся в пыли, и меня срочно требовалось как следует отряхнуть, принялись тискать, и громогласно желать мне успехов, в нашей опасной экспидиции. Лукьян как мне показалось, был тоже чем-то озабочен, но увидев меня, заулыбался, и так же долго жал мою руку, обнимал, заверяя, что с землей два, мол, будет все тип-топ, и что мне-де ни о чем, не следует беспокоиться. Я конечно понимал, что мой отъезд, точнее отлет, развязывает им руки, но кому кому, а этим парням я доверял полностью. Да и Приторий думаю не позволит им, если чего дать маху.