Конлин сделал оборот на триста шестьдесят градусов, пошарил глазами в темноте. Ему хотелось приказать этим чокнутым на платформе заткнуться. Он не мог слышать эти звуки в ночи. У него по спине бегали мурашки; холодные иголки ужаса вонзались в кожу на голове. Он провел ладонями по лицу и ощутил липкий пот.
«Уноси отсюда ноги, — подсказал ему здравый смысл. — Возвращайся к машине, садись в нее и уезжай».
Нет.
Он глубоко вздохнул. Никакого страха. Если он сейчас даст волю чувствам, ему конец — конец в работе, конец в жизни. В любом случае, бояться нечего. И, собственно, какая опасность…
С восточной стороны, далеко от света фонарей, куда проникал лишь слабый свет звезд, блеснуло что-то белое. Белое на фоне густочерного. Что-то рывками двигалось вверх-вниз, словно старая кинопленка застревала на зубцах катушки. Конлин вспомнил о «смертельных салочках» — придуманной чьим-то испорченным воображением версии игры, в которую играли первоклассники. «Если он до тебя дотронется, ты мертвец!» В первом классе ты понимаешь, что это не может быть правдой, но все же на какую-то долю мгновения, когда слышишь за спиной топот и чувствуешь, что не способен укрыться от погони, ты думаешь: «Нет-нет-нет»…
Белое на черном, мерцание, шорох задетой ветки. Очертания фигуры.
Конлину показалось, что к его рту прижали шланг мощного пылесоса и высосали весь воздух. После фотографий, открыток, после детских кошмаров он понял, что появилось перед ним.
Костяной человек. Мчится прямо к нему, неотвратимо, как смерть.
Как смерть. В глубине сознания Конлин зашелся истерическим смехом.
— О-о, — произнес Билли, — вот и он.
— Есть! — крикнул один из людей-пугал.
Конлин заставил себя дышать. Всю свою жизнь он наблюдал. Он научился не приукрашивать, не строить предположений. Четко реагировать на происходящее. Он не мог объяснить, что именно видит сейчас, но одно знал верно: это не зеркала, не проволочки и не ряженый актер.
Это был человеческий скелет, бегущий, перепрыгивающий через упавшие ветки. Черные глазницы уставились на Конлина. Вот он развел свои узловатые конечности в стороны, будто приветствуя его, будто для того, чтобы обнять его. «Джон — мертвец, Джон — скелет…»
Сжав губы, Конлин тряхнул головой, отгоняя мысли. Никакого страха. Никаких колебаний. Именно так он стал первым в своем деле.
Он выхватил из кобуры «глок».
— Что вы делаете? — воскликнул Билли, хватая его за руку, возмущенный, будто Конлин обнажил оружие против президента.
Конлин врезал ему локтем под ребра и нанес два удара кулаком снизу вверх, в грудь и подбородок старика. Тот рухнул на кирпичи. Конлин бросил многозначительный взгляд в сторону пугал, убедился, что они видят пистолет. Комедианты наконец замолчали, скрипач опустил свой смычок, похожая на труп девушка уставилась на него с отвисшей челюстью.
Во внезапно наступившей тишине ноги Костяного человека издавали звук «хруп, хруп, хруп».
Конлин встал в рабочую позу, его пальцы легли в углубления знакомой рукоятки. Он был опытным стрелком, хотя ему редко приходилось делать это вот так. Его объекты обычно стояли на коленях со связанными руками. И в них было полно жизненно важных органов, которые пуля из девятимиллиметрового люгера могла пробить и порвать. Здесь требуется твердая рука. Пускай цель приблизится. Конлин расставил ноги, расслабил колени и прицелился.
Когда Костяной человек одним прыжком перелетел через кусты, Конлин сделал первый выстрел. Бах! — оглушительно прозвучало в тишине.
Чирк! Всего кусочек ребра отлетел в сторону, скелет даже не замедлил шага.
Двадцать футов. Конлин держал оружие в вытянутых вперед руках, пальцы левой обхватили правую. Удобный выстрел, по горизонтали. Лежащий на мостовой Билли застонал.
Бах! На этот раз мимо. Пуля прошла на волосок от тонкой, как трубочка, шеи.
Пятнадцать футов. Конлин зажмурил один глаз. Бах! Снова мимо, и пуля срикошетила где-то вдалеке. Любая из таких пуль могла уложить живого человека. Конлин стрелял хорошо, но тут не во что было попадать.
Приняв решение, он перевел рычажок сбоку со стрельбы одиночными на залп из трех выстрелов.
Десять футов. Три быстрых выстрела. Лучше. Левая нога Костяного человека упала на дорогу, отрубленная ниже бедра. Призрак сделал полный оборот вокруг своей оси и теперь прыгал на кошмарной правой ноге, как на «погостике».