Пока девушка прощупывала до крови содранный хребет своего рыжего (конь недовольно пританцовывал на месте), Бран вдруг осознал, что тягостное раздражение, которое он исподволь рассчитывал выплеснуть на гостью, преобразилось в нечто вроде изумленного восхищения.
— Ну что там?
— Чужое седло. Спину натерло… — пояснила гостья. — А теперь говорите то, что хотели сказать.
— Было бы лучше, если бы в следующий раз вы высылали гонцов, предупреждающих о вашем появлении. Поначалу мы приняли вас за глевов…
— Я хотела удивить вас. Поэтому-то мы шли врассыпную, как варвары. Думаю, вашим новичкам такая встряска пойдет только на пользу, — спокойно сказала девушка.
— Что ж… удивили!
— Шани, — сказала девушка.
— Что?
— Мое имя Шани, — девушка кивнула Брану, задержав подбородок у груди. С точки зрения этикета, она должна была облобызаться с Браном, как равная с равным, но Бран великодушно решил не напоминать ей об этом.
«В конце концов, нас никто не видит… Да и потом… она ведь Ледовоокая, а значит, все же не ровня мне. Она — старше. И это навсегда…»
— Красивое имя. Но какое-то непривычное… В столице я таких не встречал.
— Оно варварское. Я получила его в храме Хеи. Хея излечила меня от чумы.
— Но Хея — это богиня… Матерь Смерть?
— Это так.
— Разве она может лечить?
— Хея может все.
— Послушайте, а вы не боитесь? — перейдя на доверительный шепот, спросил Бран. — Ведь «Йавин-Дамин» запрещает поклоняться варварским божествам. Я, конечно, не стану доносить на вас, но, уверен, найдется множество людей, которые…
— Таких людей я сажаю на кол. И советую вам поступать так же.
— Но…
— Именно! На кол, смазанный горчицей, — без тени улыбки ответствовала Шани. И Бран вдруг со всей отчетливостью осознал, что она не шутит. — Между тем вы еще не представились.
— Я Бран. Исполняю обязанности огдобера Ларсы, поскольку благородный Ревка…
— Знаю, — отмахнулась Шани.
— Откуда?
— В тот день шестерым рабам из мастерских удалось ускользнуть от расправы. Голодные и оборванные, они добрались до Бахта и принесли весть о падении Ларсы.
— Отчего же вы не выступили на подмогу?
— А смысл? — Шани нахмурила соболиные брови.
— Возможно, вам удалось бы застать варваров здесь…
— Варвары никогда не остаются в разграбленном городе дольше рассвета. Отправляясь в поход, их вожди дают такой обет…
— Ну… я не знаю… — Бран действительно растерялся. Эта война совсем не походила на те кратковременные победоносные кампании, в которых Брану приходилось участвовать ранее. — Но ведь сейчас вы пришли?
— Мы пришли не для того, чтобы громить варваров. Мы привезли вам еды и фуражу. Совсем немного. Но на первое время должно хватить…
— Это любезно с вашей стороны.
— Здесь нет любезности, — возразила Шани. — Только расчет. Если завтра Бахт постигнет участь Ларсы, вы ведь сделаете то же самое.
— Мрачные у вас расчеты, Шани, — горько усмехнулся Бран. Он живо представил себе раздетую до нательной рубахи Шани, лежащую у дороги с перерезанным горлом, со слипшимися от крови кудрями… Нет, все-таки женщины не должны воевать.
— Мрачные — не значит неверные, — смягчившись, сказала девушка.
— В любом случае, передайте от меня благодарность огдоберу Бахта, благородному… э-э-э… — Бран замялся. Узнать у Сротлуда имя управителя соседнего города он, к собственному стыду, так и не удосужился.
— Между прочим, господин Бран, огдобер Бахта — это я, — без улыбки отвечала Шани.
На следующий день Шани и ее дружинники засобирались в обратный путь. Бран уже заготовил слова прощания, однако произнести их ему было не суждено.
Около полудня у ворот Ларсы остановились две колесницы.
— Господин, тут варвары прибыли… Говорят, к вам, — доложил Брану начальник стражи.
— Кто?
— Варвары. Глевы.
— Посольство, что ли?
— Какое там… Перебежчики… Если не врут.
— Веди сюда.
Вскоре гости предстали пред ясные очи нового огдобера Ларсы.
Оба пришельца принадлежали к высшему сословию глевов. Они были одеты сравнительно чисто и сравнительно богато, бороды их были ухоженными и густыми. На шее старшего красовались три посеребренные гривны. Младший же носил восемь бронзовых браслетов. В движениях обоих сквозила некая быстрая и застенчивая вороватость, свойственная всем варварам, виденным доселе Браном.