Российский колокол, 2015 № 4

Звезда

Сорвал звезду – нашпиговал тоскою.
Она кололась, и все кричали: «Брось!»
Но слушать я не стал и правою рукою
Метнул обратно в небо, чтоб где-то взорвалось.
Иссохшая листва слетала вниз с деревьев,
И где-то за кустами визжал бездомный кот.
И то была вся жизнь, а может быть, мгновенье,
Которое вонзилось в кристальный небосвод.
И все мои друзья, и все мои подруги
Сводили счеты с ночью, повисшей на губах,
А я стоял один, не пряча свои руки

И блеска алой крови не пряча на руках.
Захлопнулись аптеки, на трассах – пустота.
Что начиналось с крика – кончалось в тишине.
Я шел по бездорожью – навстречу красота:
Мигающая лампа в распахнутом окне.
А после трупы, трупы – до самых южных вод…
И девушки, и дети, и взрослые мужчины.
Их кровь полировал трепещущий восход,
Который не вставать не усмотрел причины.
И кто-то, но с другой неведомой планеты,
Схватил меня рукою – бежать не удалось.
Метнул меня в другое неведомое небо,
А я кричал безумно: «Не надо! Лучше брось!»

Всплеск

Нет, это не волна, пожалуй, только всплеск.
Ты любишь кабаре, мне нравится бурлеск.
Ты детство провела в предместьях Парижа.
Я жил через Ла-Манш, а мог бы жить и ближе.
Ты говоришь: в Европе не как в России – тесно.
Я видел, как боролись за в очереди место.
Ты выросла на джазе, потом пришел нью-вейв,
А я плевал на это – мне нравится Ник Кейв.
Пока ты покоряла в Европе где-то сцену,
Я возле школы ждал свою подругу Лену.
Мы нежно обнимались, клялись в святой любви
И за полночь гуляли, нам гасли вслед огни.
Она была ребенком невымышленных бед.
Родителей не знала; и ела на обед
Картошку и тушенку, ну, может быть, компот,
А ты через Ла-Манш клала оливки в рот.

Мы медленно живем, но быстро забываем,
Чем жили день назад, к чему упорно шли.
Я Лену проводил до красного трамвая,
Она исчезла где-то за бортом суеты.
Тебе так не идет ни пасмурное небо,
Ни эти остановки, ни узкие мосты.
Ты кажешься себе довольно-таки смелой,
А я кажусь таким, какой казалась ты.
Все это не напрасно: ты любишь веселиться,
А я люблю, когда под боком тихий смех,
И я мечтал всегда в кого-нибудь вселиться.
А может быть, в тебя? Ну почему же нет?
Не думал, что таким быть может декаданс.
Изгибы твоих ног – вот лучшие друзья,
А ночью мы играем под деньги в преферанс,
Ты ставишь на победу, я ставлю на тебя.
Ты улетишь, однако, а я останусь здесь.
Пусть на земле так много прекрасных дивных мест,
Я так люблю сезон заплаканных небес.
Нет, это не волна, пожалуй, только всплеск.

Галина Кочергина

Кочергина Галина Валерьевна. По образованию учитель иностранных языков (в разной мере знает 7). Стихи и прозу пишет с детства, делает литературные переводы произведений любимых зарубежных авторов. Любит путешествовать. Член Российского Союза писателей.

Преддверие праздников [авторская песня)

Белый снег лежит в полях. Город скрыт пушистой шубой.
Скоро в гости снегири прилетят уже.
Дед Мороз спешит в санях, где подарки пёстрой грудой,
Ждут и взрослых, и детей, волшебство неся душе.

Припев:
Хвои смолистый запах, конфеты, свечи,
Пламя камина. На ёлке огромный шар.
Мягким теплом твои вновь обнимет плечи
Дух Рождества, зимней сказки полночный дар.

Ткёт канву зимы метель, со снежинками играет,
С ветром водит хоровод, пляшет во дворе.
Словно добрый менестрель, гимны под свирель слагает.
Город дремлет, весь в огнях, в блёстках, в яркой мишуре.

Припев:
Новый год уже в пути. Попрощаемся со старым.
Пусть с собой он унесёт беды, зло и страх.
Бой курантов. Отпусти всё, что было вздорно-малым.
Пусть шампанское пьянит, тая на твоих губах.

Новый год (Джанни Родари, перевод с итальянского)

Один стишок под Новый год я помню с детских лет.
В нём пожеланий полон рот – конца и края нет.
Хочу январь я, как апрель, чтоб солнце грело здесь.
Июль с прохладой, март, капель: всего не перечесть.
Хочу без вечера я день и море без штормов.
Хочу я хлеб всегда иметь. Хлеб мягкий, без комков.
Хочу, чтоб старый кипарис вдруг персиком расцвёл.
Хочу летать и вверх, и вниз, как птицы за окном.
Но если многого опять хочу под Новый год,
Тогда не нужно ничего. Лишь радость пусть цветёт!