Последующие годы мы едва сводили концы с концами, выбирались как могли, без единой помощи. Поэтому соскучиться по матери я как-то не успел. И лица ее не помню, одни лишь сухие, исхудалые руки. Знаете, я искал ее здесь и нашел сразу же, хотя не сильно хотел. А сестру никак не могу найти, как же она без меня, моя любимая сестренка?
Она на год младше меня. Все наше детство мы прожили бок о бок, как настоящие братья. Не ссорились, не дрались, всегда помогали друг другу и нашей бедной матери. До тех пор, пока сестра не вышла замуж. Не хотелось ей вовсе, но пошла, ведь ей было целых девятнадцать лет и она боялась остаться старой девой. Таковой не стала, но уже через три месяца овдовела. Мужа ее нашли задушенным у колодца. Вернувшись в родной дом, она с ужасом рассказала, что сама убила его, когда защищалась от пьяных мужских кулаков. Я никому не рассказывал об этом, хотя очень хотелось похвастаться своей смелой сестрой.
Звали ее Анной».
«До чего же она была прекрасна! И, уже войдя в свой новый дом, я по-прежнему чувствовал эти живые черные глаза, что игриво, но пристально взирали на меня. Захотелось мне увидеть все ее тело, познать с этой девушкой все прелести земной жизни, и я пообещал себе, что когда-то сделаю ее своей женой. Эта радость от любви смела всю боль от увиденного бездолья, как иной раз одно горе способно смести все человеческое счастье.
На следующий день, выйдя из своего маленького жилища, я отыскал старика и вместе с ним собрал всех людей на одном пшеничном поле, что рядом с селением. Благо, уставшие люди были не против чуть отдохнуть и пришли быстро да слушали внимательно. Начал я с того, что посчитал собравшихся, чтобы узнать, с кем имею дело. Получилось у меня вот что:
– 34 мужчины в возрасте от 16 до 45 лет, способные держать меч и взбираться на коня
– 12 стариков и старух, которые доживают свое
– 49 женщин, способных к рождению
– 55 детей, и у каждого есть крыша над головой и еда на обед
– 16 больных и немощных, которым Аллах оставил от силы пару месяцев.
Итого получилось 166 человек. Я сказал, что очень рад тому, что теперь живу здесь, хотя и сильно преувеличил. Не знаю, что перевел тот старик, но на лицах присутствующих не произошло никаких изменений. Тогда я решил, что непременно выучу их язык, да как можно быстрее.
После этого я взял с собой старика, и мы пошли смотреть овец. Стадо было маленьким, и пастух сказал, что ему нужны два барана. Я записал эту просьбу и пообещал ее выполнить. Затем мы остановились у колодца, и одна молодая, но сильно сгорбившаяся женщина пожаловалась на грязную воду. Я обязался найти новые питьевые источники. К концу дня, показывая мне посев, старик указал на один амбар, построенный прямо в поле. Он был полон зерна, и в нем неистово шастали крысы. Я спросил его, почему пшеницу не продать куда-то или обменять в городе. Оказалось, им не разрешают приносить зерно в город местные бояре, у которых тоже полно этого добра для продажи.
Тот день помог мне убедиться в том, что судьба этих людей целиком и полностью зависит от меня».
«Мы с сестрой жили и работали вместе, без чьей-либо помощи уже полтора года. Нам удалось собрать вполне неплохой урожай и мы отдали его на хранение в нашу общую житницу. Оттуда брали зерно всю зиму, а весной его уже съедали крысы, и нам приходилось есть оставшихся кур. Помню день, когда Селим впервые зашел в наш дом, в начале апреля. Была Страстная Пятница, но Анна накормила его мясом, и он сказал, что мы хоть и живем бедно, но питаемся отменно. Откуда ему было знать, что курица та была последняя, а на Пасху мы с ней голодали? Он не знал.
Та весна многое изменила в нашей жизни. Благодаря этому турку мы действительно зажили лучше и стали, быть может, чуточку счастливей. Теперь у нас была свежая холодная вода, много лошадей и овец. Он помог нам подняться с колен, за это я ему благодарен. Но его взгляды в сторону моей сестры были очень смелыми, и это мне не особо нравилось.
К моему сожалению, Анна тоже с лаской смотрела на Селима, хотя думала, что я такой дурак и этого не замечаю. Честно говоря, я уже начал побаиваться того, что она может стать женой иноверца. Сильнее же я боялся только того, что ей это может понравиться, и она будет получать наслаждение от такой жизни. Но я, стиснув зубы, молчал, ведь дальше мимолетных взглядов они не пошли».
«Чтобы произвести впечатление на людей, я на следующий же день поехал в город и купил там двух баранов. Затем я потратил свои последние сбережения на четырех молодых лошадей. Их я отдавал по очереди каждому, а баранов подарил пастуху. Тот весь день кричал от счастья, обнял и расцеловал меня. Его грустные дойны сменились радостными песнями, благодаря которым все селение узнало о пастушьем счастье. И та девушка тоже, видимо, узнала о моем подарке, а произвести впечатление на нее было мое главное сокровенное желание.