После моей команды о наступлении пеший отряд ринулся в деревню. Селяне не успевали даже вскрикнуть, не то чтобы убежать, как получали ятаганами по ногам да рукам. Мужики бросились защищаться, но головы их падали, словно орехи во время сильного ветра. А ветер наш был безудержным и жестоким, словно кара свыше!
Когда их маленькая площадь превратилась в лужу крови, я увидел на ней того парня, который вчера плакал на холме, дерущегося с двумя нашими подданными. Я попытался было спасти бедолагу, потому что он не участвовал во вчерашних ужасах, и ринулся их разнимать. Крикнув своим остановиться, я встал между солдатами и ним. Мои воины послушались и опустили оружие, а он воспользовался этим и вонзил мне огромные ржавые вилы прямо в живот. Падая на красную землю и скукоживаясь от боли, я увидел, как голова смельчака упала с его тела после удара ятагана бойца и приземлилась рядом с моей. Никогда не думал, что мой убийца погибнет рядом со мной. Никогда не думал, что буду единственным из всего тысячного отряда, который умрет в той атаке».
«Я умер более недели назад. Тело мое уже начало разлагаться, а душа все ищет дружбы и близости. Я искал здесь Анну все это время, но не смог найти. Думал, что она в раю для ее веры, но потом увидел здесь Богдана и понял, что рай для всех один. Он попросил прощения. Сказал, что понял, что убийца – не я, но было уже слишком поздно, потому что тогда меня уже не было в живых. Мне удалось простить его.
Затем я узнал, что всю деревню перерезали. Сами понимаете, что я не сильно расстроился. Мы решили, что соберем всех и попробуем заново обустроить свое счастье, но уже здесь, без религиозных и национальных предрассудков.
Знаете, я смог всех найти здесь, всех своих близких. Не знаю, хорошо это или плохо. Даже Ширин умерла от лихорадки, и я был рад ее видеть, хотя и сказал, что очень сожалею. Всех нашел, кроме Анны. Никто, никто ее здесь не видел целую неделю. А потом она пришла».
«Доброго дня, меня зовут Анна, и я – покойница. Не могу вам поведать всей истории, потому что не помню ее полностью. Помню лишь ночь, сквозь которую бежала в лес к отцу своего ребенка, чтобы уйти раз и навсегда из этого места. Я была отчаянна и безудержна в этом желании. От этого мне не удалось усмотреть валявшегося в темноте Петра, пастуха нашего пьяного, и упала, ударившись головой. Затем – пустота. Я не знаю, сколько она длилась, но проснулась то ли от нехватки воздуха, то ли от ужасной головной боли. «Меня закрыли! Закрыли, но где? В гробу! В гробу! Они думали, что я умерла, о Боже! Помогите мне кто-нибудь!» Так я пролежала три дня. Я слышала, как убивают Селима, как наказывают односельчан, кричала о помощи, сколько было сил. Не знаю, как я продержалась столько. Видимо, сам Бог надеялся, что кто-то услышит меня, и поэтому продлевал мою жалкую жизнь.
Мы могли бы воссоздать ту старую деревню здесь, где находимся сейчас. Но я уже не хочу этого. Я хочу любви. С тем, с кем хочу, а остальное не важно. Хочу семью, мужа и детей.
Мужчины! Да, вы, которые деретесь и убиваете из-за денег и славы, которые делите весь мир на религии, национальность, пол и сословия! Живите ради семьи! Живите ради женщин! Живите ради жизни! Лишь тогда вы заживете ради самих себя. Надеюсь, вы успеете понять эту простую истину в той, земной жизни».
Спираль одиночества
(рассказ)
г. Штефан Водэ, июль 2015
«Раннее утро. Банальщина. Привет, новый день! Понедельник, как же я по тебе скучал!»
Надев халат, такой же помятый, как и он сам, Александр побрел по неуклюже обставленной квартире, то и дело спотыкаясь о своего кота. Тот, посмотрев презрительно ему в глаза, произнес что-то среднее между «мяу» и «я убью всю твою семью».
Дойдя до умывальника, Александр поблагодарил Бога и ЖЭК за то, что они еще не отключили ему воду. И лишь затем, взбодрившись и приведя себя в порядок, он поставил чайник. Кофе он не пил из-за высокого давления, а пиво с утра – это слишком. Хотя неплохо бы.
Вообще, Александр – хороший парень. Но местами – нудный и заносчивый. Это, возможно, главная причина его карьерного застоя офисным клерком во второсортной страховой компании.
Семь тридцать. Поношенный синий костюм, убитые временем черные туфли и отвратительная сумка через плечо потянули за собой тридцатилетнего овоща на работу, на ту же, что и в пятницу, на ту же, что и пять лет назад. И таких как он – кучи, их безлицые тела толкаются в метро, на них натыкаешься каждый раз, когда собираешься застраховать свой автомобиль. Они не чувствуют дождя, не видят радуги, даже теплый майский ветерок не содрогнет ни одной мышцы на их безразличном лице. У них нет времени года, нет дня и ночи, и лишь новая компьютерная игра добавляет краски в их серую будничную жизнь.