Все эти десятилетия бацилла нацизма, национальной нетерпимости бережно сохранялась и подкармливалась. Как в Майданеке, где на банках с кристаллами яда «Циклон» была надпись: «специально для восточных областей». Отравление среды этой бациллой оказалось успешным – на Балканах, в Прибалтике, на Украине.
Сложно понять, почему миллионы людей Украины спокойно приняли украинский национализм – кто с воодушевлением, на ура усвоив лозунг «Украина понад усе», кто с равнодушием («Моя хата с краю!»), кто с мерзким эгоизмом («Кого угодно – но лишь бы не меня»). И машина истребления, уже не лагерь, а «страна смерти» заработала: случилась Одесса, бомбардировки городов Донбасса, безжалостные казни военнопленных, насилие над мирными жителями Донбасса, убийство инакомыслящих по всей стране. И всё это под припевочку «Украина понад усе». Всё так же нивелированы человеческое достоинство, отвержены права, истребляется свобода слова и даже мысли.
Убийство человека стало оправданным высокими идеалами. Охваченную пожаром Украину стали тушить, как бензином, ненавистью и жестокостью. И стоит ли удивляться, что пожар уносит всё больше убитых? За жертвами Одессы последовали многочисленные убитые в Донбассе, но смерть дошла и до Киева, унося неугодных политиков. И всем ясно, что Олесь Бузина – не последняя жертва.
Майдан породил Майданек в масштабе одного из крупнейших государств Европы. И смрадное пламя, с трупным запахом, всё чаще беспокоит соседей на Западе. Но они, по привычке, отгородились от него герметическими окнами. Но не только на Западе. Увы, даже в России появилась значительная прослойка людей, наглухо закрывших свои души от трупного смрада из Украины. Помню, в июле 2014 года, когда Луганск обстреливала украинская артиллерия, когда гибли люди, меня, находящегося в Луганске, некоторые москвичи и петербуржане из либеральных литераторов пытались убедить, что войны на Украине нет. Безусловно, им на расстоянии виднее. Мне тогда подумалось, что если бы вдруг узники Майданека вдруг раздобыли телефон и смогли дозвониться в Берлин или Мюнхен своим знакомым, те бы ни одному их слову не поверили.
В одной из своих статей Константин Симонов писал, что все люди, пережившие войну, как бы перенесли операцию на сердце. И долго, долго не заживает рана, болит сердце и душа. И хочется крикнуть: «Невыносимо!» Да кто услышит сквозь закрытые окна?
Луганск