Она сидела молча какое-то мгновение.
– Есть в ГКЛ кто-то хоть отдаленно связанный с Берглундом? Кто мог бы захотеть засадить его за решетку? Мы проверили это?
Юханссон посмотрел на нее, но ничего не ответил.
– Есть еще несколько жертв, – добавила Нина тихо. – Преступник из Орминге был не новичком в своем деле, он занимался этим давно. Нанесение тяжких телесных повреждений Лербергу в Солсидане – тоже его работа…
Юханссон устало покачал головой.
– Методы пыток те же самые, – стояла на своем Нина. – Действовал один и тот же преступник. Я думаю, первая ДНК, которую мы нашли, митохондриальная из Юрсхольма, тоже принадлежит Ивару Берглунду. Никто не фальсифицировал пробы. Именно он забрал Виолу Сёдерланд, и именно он пытал Лерберга.
– Доказательства…
– Он играет с нами, – сказала Нина тихо. – Хочет, чтобы мы знали.
Она подумала о рисунке, который убийца забрал из комнаты детей Лерберга и оставил свернутым в трубочку в заднем проходе жертвы в Орминге.
У Юханссона глаза стали влажными от слез.
– Я не знаю, – сказал он. – ДНК в виде бесспорного доказательства уже подводила прежде.
– Женщина-фантом из Хайльбронна? – догадалась Нина.
Юханссон кивнул и высморкался.
В последнее десятилетие XX и первое XXI столетий некой суперпреступнице удавалось водить за нос полицейских в Центральной Европе, прежде всего в Юго-Западной Германии, но также во Франции и Австрии. Ее ДНК находили в четырех десятках мест преступлений, она совершала грабежи, а также убийства гангстеров и полицейских. Следователи описывали ее как крайне жестокую личность, вероятно, наркоманку, она часто вела себя как мужчина. Ее ДНК впервые обнаружили в 1993 году, когда одинокую пенсионерку нашли ограбленной и задушенной в собственном доме.
Зимой 2009 года немецкая полиция потратила свыше 16 000 сверхурочных часов на поиски неуловимой дамочки, они усилили следственную группу, ежедневно проводили анализы ДНК, протестировали 700 женщин, отработали 3500 сигналов от населения и объявили награду в 300 000 евро, и все безрезультатно.
Однако в марте 2009 года дело приняло новый оборот. Французская полиция провела ДНК-тестирование сгоревшего тела одного просившего политическое убежище мужчины и получила ответ, что это та самая женщина-фантом, помимо прочего совершившая крайне жестокое убийство полицейского в Хайльбронне двумя годами ранее. Тогда до следователей дошло, что с этим ДНК-следом какая-то путаница.
Выяснялось, что данная ДНК из четырех десятков случаев не имела никакого отношения к преступлениям, а появилась с ватных палочек, которыми брали пробы. Все их изготовили на одной и той же фабрике в Австрии.
– А может, здесь другое объяснение? – рассуждала Нина. – Проба правильная, а ошибка с совпадением? ДНК принадлежит другому человеку?
– Возможно, – согласился Юханссон.
– Кому? Насколько мне известно, у него нет сыновей, не так ли?
– Правильно, – кивнул Юханссон. – Он никогда не платил никому алиментов, будь то официально или неофициально, и никогда не фигурировал ни в каком расследовании об отцовстве. Хотя может иметь ребенка в своих краях…
Нина сжала руки в кулаки.
– Нет, это все не то, – заключила она, – если говорить об Орминге или Юрсхольме. Ребенок не имел бы столь похожую ДНК, и митохондриальная ДНК наследуется по материнской линии…
Они какое-то время молчали. Нина читала материалы дела. Оба родителя Берглунда были мертвы, они утонули еще в конце семидесятых. Брат, Арне Берглунд, насмерть разбился на машине в Южной Испании двадцать лет назад.
– Очень злая и быстрая смерть забирала членов этой семьи, – сказал Юханссон с мрачной миной. – Но сестре подобное, по-видимому, не грозит.
Младшая сестра Ивара Берглунда находилась в доме инвалидов в Лулео. Нина через окно посмотрела на улицу, почувствовала, как жара давит на стекло.
– Кто-нибудь разговаривал с ней?
– Она же там из-за проблем с головой.
– Известно, насколько тяжелое у нее заболевание?
Юханссон стукнул по папке.
– Отсюда не ясно, – сказал он. – Коллеги решили, что это ничего не даст, она вроде как не в состоянии общаться, или просто не хотели ее беспокоить. Она, пожалуй, даже не в курсе, что ее братец арестован и подозревается в убийстве.
Нина встала.
– Спасибо, что уделил мне время. Когда у тебя следующий контакт с Южной Европой? Относительно других случаев?
Юханссон вздохнул.
Нина покинула его кабинет и увидела, как комиссар К., начальник Криминальной разведслужбы, исчез в своем офисе, она поспешила за ним и постучала по косяку его двери.
– Извини, – сказала она. – У тебя есть время?