Рейс поздно вечером. Ремин рылся в ящиках стола в поисках документов, потом проверил баланс на счетах. Сообщение директору он напишет уже из аэропорта, перед самой посадкой. Ремин нашел документы, внизу лежала пачка старых фотографий, улыбающееся лицо Кристины, какое-то южное море, Кристина гладит круглый живот. Не живот, подумал Ремин, животик, никогда она не была так сексуальна, как в середине срока. Телефон загудел. Ремин рассеянно посмотрел на экран: письмо с незнакомой почты. Он рассеянно пробежал его глазами, архив каких-то транзакций. Некогда с этим разбираться — наверное, один из клиентов отправил.
Мысленно Рсмин улетел далеко и во времени, и в пространстве, рука перебирала фото, скользкий глянец не хотел складываться ровно. Одно фото он возьмет с собой, но какое? Они все одинаковы, отличаются только наклон головы и ширина улыбки.
Шум за спиной отвлек его от приятных мыслей. Не просто царапание по стеклу или шорохи на террасе, а резкое дерганье за дверную ручку, клацанье открывающейся двери и медленные шаги по коридору. Фотографии осыпались у ног Ремина, когда он вскочил на ноги. Сердце сразу же дало о себе знать, он схватился за стену, чтобы не упасть, но промахнулся. Его качнуло, как попавший в шторм корабль, и непослушные ноги сами вынесли его к коридору, где во весь рост распрямилась черная, пахнущая тленом и лесной землей фигура, протянувшая к Ремину скрюченные ладони серо-зеленого цвета, с которых лоскутами слезала кожа. Ремин застыл в странном поклоне, чувствуя позывы к рвоте, понимая, что вместе с неплотным завтраком он исторгнет из себя и сердце. Черная фигура сделала еще один шаг, оставляя на полу комья лесной земли и палой хвои. Запах тления стал невыносим. Ремин почувствовал, как на его плечи ложатся ледяные, очень сильные руки. Кажется, он обмочился, но полной уверенности не было. Крылов потянул его к себе, словно они пытались разучить какое-то замысловатое ритмическое движение, и Ремин нашел в себе силы выпрямиться. Что-то хрустнуло у него в шее и груди одновременно; резкая боль ударила откуда-то сбоку; во рту появился привкус крови. Ремин смотрел на страшное, раздутое, перепачканное грязью лицо, и только наступившая темнота скрыла последний миг узнавания. Больше он ничего не чувствовал.
Гурский смотрел на лежащее у его ног тело Ремина и ничего не ощущал, надеясь, что никто из соседей не видел его крадущимся со стороны леса. На мертвом лице Ремина застыл испуг. Гурский знал, что рано или поздно этот момент настанет, поэтому готовился к нему заранее. Он с отвращением смотрел на свои руки, испачканные углем и краской, от запаха той дряни, которой он пропитал свой костюм, слегка мутило.
Все кончилось очень хорошо, слабое сердце Ремина не выдержало нагрузки. Гурский с отвращением представил, что пришлось бы душить Ремина, или бить по голове, как Крылова. Ему очень не понравилось убивать человека, но другого выхода не было. Ремин втянул его в эту историю и должен был понести наказание.
Ремин после смерти казался меньше, незначительнее. Гурский не хотел присвоить его деньги, он хотел защитить собственные. Связываться со-столь неуравновешенным человеком, да еще и с проблемами со здоровьем было рискованно. Под Реминым разлилась желтая лужица, Гурский брезгливо отодвинулся.
Он взглянул на часы. Если Ремин не звонил директору, его хватятся дня через два-три, но медлить не стоит. Ему еще предстояло убрать следы своего посещения, потом дождаться ночи, перегнать свою машину и закопать тело Крылова где-нибудь во дворе Ремина, оставив как можно больше следов. Не забыть бросить в яму молоток. На нем нет отпечатков Ремина, но, когда его найдут в яме с трупом, вопросов никто задавать не будет.
Гурский вспомнил, как этим молотком он с размаху… Даже сейчас его передернуло от отвращения. Ремин заслужил быть мертвым, а он, Гурский, будет жить. Письмо на электронной почте Ремина с тщательно задокументированными фактами махинаций и история браузера с рейсами авиакомпаний дополнят общую картину для тех, кто будет доискиваться до правды.
Он вернулся к двери, запер ее и опустил рольштору. Дубликат ключа сработал безукоризненно, таким же безукоризненным теперь должен быть и сам Гурский. Находиться в доме до темноты было рискованно, но этот риск был оправдан. В рюкзаке за его спиной есть все необходимое. Выбрав участок чистого пола, Гурский переоделся и переобулся, сунул вонючие вещи в мешок, а потом достал из рюкзака автомобильный пылесос и принялся за дело.
Игорь МОСКВИН
ДЕЛО О СЕМЕЙНОМ УБИЙЦЕ