— Соостеры убиты вечером, когда собирались почивать, так?
— Так.
— В котором часу у вас в обычае укладываться почивать?
— Зимой пораньше, в остальное время чуть попозже, но где-то около девяти — десяти часов.
— Не припомните, хотя… — задумался Кирпичников, — я сам спрошу. Давайте нашего задержанного для дальнейшей беседы.
Послышался далекий звук работающего мотора, через минуту он громко чихнул и умолк.
— Я полагаю, Громов? — в голосе Аркадия Аркадьевича звучало то ли утверждение, то вопрос.
— Видимо, — сухо сказал Юрий Иванович.
И вправду раздался голос, и на пороге возник Сергей Павлович, устало провел рукой по лицу. Во взгляде не было ничего — ни победы, ни поражения, одна сплошная пустота.
— На щите или со щитом? — спросил начальник уголовного розыска.
— Ни то ни другое, — махнул рукой петроградский агент.
— Давай поподробнее.
— Подробнее так подробнее, — вздохнул Громов и вкратце рассказал о проведенных беседах.
— Говоришь, в котором часу господин Шаас покинул жену?
— Без четверти девять.
— Без четверти, говоришь? — Кирпичников повернул голову к Юрию Ивановичу: — Сколько времени ушло бы у Шааса, чтобы добраться от своего дома до деревни Имаслу?
— Если пешком, то, видимо, час. Все-таки на улице темно и кроме месяца никакого света, а если на лошади — полагаю, четверть часа.
— Соостеров убил и перед сном, это девять или десять часов, — задумчиво произнес Кирпичников и потер пальцами щеку. — Мы не знаем, в котором часу Лану приехал к женщине, тем более что муж оной уехал в Тапу тоже в девять.
— Вы полагаете… — начал Юрий Иванович, но был перебит Аркадием Аркадьевичем:
— Я ничего не полагаю. Ведите нашего ловеласа, потолкуем с ним по душам.
Через несколько минут перед Аркадием Аркадьевичем предстал Лану Шаас. Хотя сидел он не в тюремной камере, а в простом сарае, но выглядел потрепанным: одежда мятая, взята словно с чужого плеча, глаза потускнели, щеки впали, хотя на них появилась темная, с прожилками седины щетина. Складывалось впечатление, что за решеткой Шаас не первый месяц.
Лану переминался с ноги на ногу, не имея смелости подойти ближе к столу.
— Добрый вечер, — поздоровался Кирпичников, словно днем они не беседовали.
— Здравствуйте, — заикаясь, произнес задержанный.
— Присаживайся, — петроградский начальник указал на скамью.
— Благодарю, я лучше ноги разомну.
— Накануне мы говорили о том, где вы были в ночь с тридцать первого на первое. Так?
— Наверное, — нерешительно ответил Лану.
— Вы сказали, что ночь провели с женщиной в другой деревне. Так?
— Я так говорил.
— Но как вы объясните, что женщина отказалась признать, что вы были у нее?
Шаас не выглядел удивленным и ошарашенным.
— У меня сегодня появилось время, чтобы в одиночестве подумать…
— И каков результат? — в разговор вмешался Юрий Иванович, за что получил укоризненный взгляд Аркадия Аркадьевича.
— Она боится мужа и не имеет желания, чтобы тот узнал о наших отношениях.
— Тогда нет доказательств вашей невиновности.
— Я понимаю.
— Когда вы пришли к дому этой женщины? — Кирпичников старался не называть имени.
— Я уже говорил, что около полуночи, но я не пришел, а приехал на лошади.
— Значит, от вашего дома до нужного дома езды с полчаса?
— Да.
— Когда вы покинули дом?
— Я на часы не смотрел, но видимо, часов в девять — десять.
— Хорошо. Если вы выехали, допустим, в девять, то где вы находились все это время?
— Ну, ждал, пока муж уедет, а потом наблюдал за домом.
— Значит, вы видели, как уехал муж женщины?
— Да.
— Но почему пошли в дом не сразу после его отъезда?
— Я… боялся. Не дай бог, он вернется назад.
— Такое бывало?
Лану криво усмехнулся, но улыбка вышла жалкой и неестественной..
— Бывало, но тогда мне везло.
— Не подскажете, в какую одежду был одет муж женщины?
— Темно было, и я не разглядел.
— Тогда вы не должны были разглядеть лицо?
— Я и не разглядел. Он вышел, сел на телегу и уехал.
— Отчего вы так уверены, что это был ее муж?
— А кто еще? — искренне удивился Шаас. — Неужели… — его посетила неожиданная мысль, — ну, чертова баба. Мужик за порог, а она во все тяжкие. Ну, и баба, — покачал он головой.
— Стало быть, кто вышел из дому, вы не видели?
— Не видел.
— Но целый час наблюдали за домом, чтобы забывчивый муж не застал вас?