— Вы прибыли к ней от половины первого до половины второго, так она сказала.
— Если сказала, то так и есть.
— Тогда, где вы были этот злополучный час? Именно в это самое время и были убиты Соостеры.
— Я подъехал к дому Кукка, подождал, убедился, что он в самом деле уехал, и только потом постучал в окно.
— Следовательно, вы не видели, как Якоб Кукк покинул свой дом?
— В прошлый раз я сказал неправду. Якоба я не видел.
— На лошади ехал, наверное, через лес?
— Да.
— Никого не встретил и ничего не видел?
— Клянусь жизнью своей, не видел.
— Вспоминай, где провел час?
— Не знаю, — с обидой в голосе произнес Лану, — вначале заехал на мызу Соостеров, от них к дому Кукка, и все. Я не знаю. Хоть убейте! — И сказал по слогам: — Ей-богу, не знаю.
— Но все указывает на тебя — и время, и место, и даже твои слова.
— Ну не убийца я, не убийца. Не мог я убить Вену. Это единственная женщина, которую я любил, единственная. И это была не похоть, — в глазах Лану выступили слезы, — как с другими. Те только женщины, которых хотелось приручить, а вот с Вену было не так. Да, я знал об этом старом черте Айно, но сделать ничего не мог. Я слишком слаб. — И Шаас заплакал.
Кирпичников молчал. Он давал возможность собеседнику успокоиться, не впасть в обычное истерическое состояние, присущее людям слабой воли.
— Не знаю, Аркадий Аркадьевич, где я провел злополучный час. Поверьте, не знаю.
— Хорошо, оставим время в покое. Вы, Лану, не знаете, кого Якоб Кукк навещал в Тапе?
— Отчего же? — Шаас даже позволил себе улыбнуться. — Бывал он у брата Петера, но довольно редко, в большинстве случаев навещал сестер, простите, что не могу вспомнить их фамилию.
— Улицу-то вы знаете?
— А как же? Улица Пикк, собственный дом недалеко от Второй начальной школы, если не ошибаюсь, под номером двадцать один, — он сощурил глаза, словно вспоминал, — да, точно, двадцать первый.
— Вы следили за Кукком?
— Было дело, — Лану смутился. — Жена у Якоба оказалась крепким орешком, вот и пришлось проявлять чудеса изворотливости, чтобы добиться ее расположения.
— Понятно, — серьезное выражение не сходило с лица Кирпичникова. — Как часто Кукк бывает у сестер?
— Раз-два в неделю, может быть реже, но я следил за ним только дней десять.
— Вы, Шаас, пока есть время, вспоминайте, где провели целый час в ночь убийства.
Когда Лану увели, явился Юрий Иванович с заговорщицким выражением лица. Уселся напротив Аркадия Аркадьевича, налил в стакан остывшего чая, пригубил и только потом произнес:
— Они сами искали с вами встречу.
— Кто? — Кирпичников не отошел еще мыслями от разговора с Шаасом.
— Ну, о ком вы просили, — удивился эстонец.
— Господи, — опешил начальник петроградского уголовного розыска, — у меня вылетело из головы. Простите, ради бога. Как я понимаю, смогу встретиться с одним из лесной братии?
— Да, если вы соизволите, то можно устроить встречу сегодня.
— Каким образом? — в голосе Аркадия Аркадьевича слышались нотки удивления.
— Долго рассказывать, — сказал Юрий Иванович, но, увидев укоризненный взгляд собеседника, хотел было рассказать, но Кирпичников его опередил:
— Ваши тайны пусть ими и остаются. Где намечается встреча?
— Главный придет сюда к нам.
— Не боится, что его арестуем?
— Нет, — обеспокоился эстонец и добавил с обидой: — Я дал через моего человека честное слово, что никто не посягнет на его свободу.
— Вот это правильно, преступники должны нам доверять, поэтому и у нас появляются обязанности — не лгать преступникам. Иной раз это спасает жизни.
Аркадий Аркадьевич не ожидал и даже не заметил, когда в доме появился незнакомец. Кирпичников предполагал увидеть крестьянского вида господина в поношенных сапогах и не очень чистой одежде. Но был крайне удивлен, когда перед ним появился стройный высокий, довольно молодой человек в элегантном темно-синем костюме, белоснежной рубашке и профессионально завязанном галстуке. В правой руке незнакомец держал трость, при входе в дом левой снял шляпу.
— Здравствуйте, господа, — произнес он голосом, в котором слышался едва уловимый акцент. Обвел присутствующих взглядом, с лица не сходила улыбка, которая сбрасывала несколько лет. Тонкие щеголеватые усики оккупировали верхнюю губу. — Мне назначена аудиенция с господином Кирпичниковым.