Деревушка называлась Вежды. Где-то здесь живет целитель, о котором Люся узнала от своей тетушки, а та от каких-то знакомых. Восторженные отклики тетушкиных знакомых вселили в супругу надежду на выздоровление сына. Сам Дмитрий никаких иллюзий не питал. В памяти свежо было воспоминание о визите к одной такой деревенской целительнице, бойко собиравшей деньги с посетителей в своей пропахшей кошачьей мочой избушке, примкнувшей к внушительному особняку.
Людей на улице не было, и спросить, где живет дед Петро, было не у кого. Дмитрий вздохнул и пошел наугад. Вскоре ему повстречалась пожилая неулыбчивая женщина, которая и указала дорогу.
Дом Петра Никодимовича оказался на противоположном конце деревни, у реки. Подойдя к воротам, Дмитрий увидел во дворе людей: несколько женщин и мальчик-подросток сидели на лавочках вдоль забора и ждали, когда их пригласят в дом. Оказалось, к целителю очередь.
Справившись, кто последний, Дмитрий сел на лавку, прислонился спиной к дощатому забору и с наслаждением вытянул уставшие ноги. Старый огромный тополь укрывал лавки и сидящих своей тенью, было прохладно и покойно. Деловито жужжали пролетающие иногда пчелы, а во дворе вышагивали куры, старательно выискивая что-то в пыли. Старый пес дремал в тени яблони, положив крупную голову между лап на землю. Дмитрий не заметил, как задремал.
Он вновь очутился на проселочной дороге, по которой пришел сюда. Только теперь не надо было никуда идти, поскольку он знал, что ему надо быть здесь. В этом месте шел дождь. Слепой дождь при ярко сияющем солнце. Дмитрий с удивлением посмотрел на небо и увидел, что там вообще нет облаков, ни одной тучки! «Откуда же дождь?» — подумал он.
Но было еще что-то очень странное в этом дожде, Дмитрий не сразу понял, что именно, пока не увидел, как сверкающие капли воды, такие красивые, словно маленькие хрустальные камешки, медленно поднимаются в небо. Отделяясь от луж, от зеленой травы, дождинки, искрясь на солнце, взлетали вертикально вверх. Дмитрий улыбнулся и протянул руку ладонью вниз, и тотчас несколько капель уперлись в нее и стали кататься, пытаясь найти выход, обтечь эту внезапно возникшую на пути к небу преграду.
«Вот ведь, — подумал Дмитрий, — такие маленькие, легонькие, а не удержишь, только на время можно задержать, а потом они все равно улетят, как ни старайся».
Он перевернул ладонь, капли тотчас оторвались и, переливаясь разноцветными искорками, стали подниматься ввысь. Дмитрий проводил их взглядом, ощутив досаду, будто с ними улетало понимание чего-то важного. Чего-то, что он уже почти понял, но вот. не успел, а капли улетали все дальше…
Оглянувшись, он заметил в шагах пятидесяти от себя женщину в свободной белой накидке, сидящую прямо на траве. Он не мог видеть ее лица, поскольку женщина сидела спиной к нему, но сразу понял, кто это. Он пошел к ней, сперва несмело и не отрывая глаз — боясь, что сморгнет, спугнет этот прекрасный мираж. Затем смелей прибавил шаг, потом еще, и, наконец, перешел на бег. Опустившись возле нее на траву, задыхающийся, разгоряченный бегом, как в детстве, он широко открытыми, восторженными глазами заглянул ей в лицо: «Мама!»
Она улыбнулась ему в ответ, и было столько счастья и радости в ее улыбке, в ее смеющихся глазах, она словно светилась изнутри, это сияние пролилось на него и сквозь него. Дмитрий с робкой улыбкой рассматривал маму, вглядывался в ее облик. Она была такая молодая и красивая, на ней не было ни малейшего следа той изнурительной, страшной болезни, которая забрала ее много лет назад. Вспомнив о том, что мама умерла, он перестал улыбаться.
«Мам?» — позвал он.
Мама протянула руку и погладила его по голове, как когда-то давно в детстве. Пригладила непослушные вихры, теперь уже с пробивающейся сединой, но все такие же упрямые.
«Все будет хорошо, сынок!»
Дмитрий проснулся и обвел глазами двор. Все так же неспешно копошились куры и жужжали пчелы. Проведя рукой по лицу, он понял, что плакал во сне.
Из дома целителя вышли мальчик-подросток под руку с пожилой женщиной и направились к воротам. Дмитрий оглянулся, кроме него больше во дворе никого не было.
«Ну что ж, выходит, моя очередь», — подумал он и поднялся с лавки.
Войдя в дом, Дмитрий оказался в полумраке. Единственное в комнате окошко слабо освещало только середину помещения, оставляя все прочее пространство зыбким теням. Дмитрий ожидал увидеть во множестве образа и иконы, но ничего этого не было. Обычное убранство, простое, даже скромное. Большой стол у окна, стулья, старый диван у стены, над которым висела потемневшая от времени картина с морским пейзажем. В углу стоял огромный кованый сундук, по всей видимости старинный.